Семь портретов
Шрифт:
Бедный мальчик – он так много волновался. Должно быть, он чувствовал себя полным ничтожеством после того, как увидел работу Готлиба. Даже зная, что Артур делает отличные снимки, Рита могла с уверенностью сказать, что образец Готлиба был намного красивее.
– Он пришел в восьмом часу. Сказал, что может учить меня. Обещал показать все приемы и секреты, если я буду ходить всюду за ним, наблюдать и слушать. И еще я буду должен платить ему за уроки.
Ну, разумеется, ничего не делается просто так – у всего есть причина. Чаще всего она оценивается в деньгах и легко исчисляется
– Что ты ответил?
– Я сказал, что не могу.
– Почему?
– Это слишком большая роскошь. У меня работа, каждый день занят делами, и я не могу тратить деньги, которых и так почти ни на что не хватает.
– На что же ты их тратишь? – полюбопытствовала она, делая небольшой глоток из своей чашки.
– Я коплю.
– Что хочешь купить?
– Еще не знаю.
Она помолчала, кусая губу и глядя на него.
– А ты не хотел бы купить эти знания, возможность стать лучшим фотографом и чего-то добиться? Как ни странно, сейчас ты можешь сделать это. Такой шанс выпадает редко.
– Готлиб обучает еще двух молодых людей с камерами, и это длится уже полгода.
– Сколько месяцев он собирается учить тебя?
– Сказал, что два или три месяца, если соглашусь.
Ей хотелось настоять на том, чтобы он подумал и принял другое решение, но Рита прекрасно знала, что заставлять нельзя. Она не позволяла себе подобного даже с родным сыном, а Артур был для нее совершенно чужим человеком. И все же, ей хотелось хотя бы попросить его подумать еще немного.
Наверное, это было вызвано родившейся уверенностью в том, что предложение профессионального фотографа – шанс, который ни в коем случае нельзя упускать. Робби всегда знал, что для него лучше, и она не вмешивалась, просто поддерживая и выслушивая его, если он делился с ней мыслями. Артур был другим, он еще не знал, что для него лучше, и она страстно хотела ему помочь.
– Два месяца не такой уж и большой срок, – заметила она.
– Мне бы хотелось согласиться, – поднимая на нее глаза, серьезно сказал он. – Мне бы хотелось фотографировать так же красиво или даже еще лучше, но я не могу себе этого позволить. Разве можно бросить кондитерскую, прогулять два месяца, израсходовать все деньги, а потом вернуться обратно, если ничего не получится?
– Совсем не обязательно думать о том, чего может и не быть.
– Я о том же говорю.
– Нет, я говорю о том, что твое обучение может стать началом новой жизни, а не концом всех надежд.
– А если не получится? Что я буду делать, когда он закончит меня учить? Какая польза от этих знаний?
– Это ты уже сам решишь. Впрочем, ты и сейчас абсолютно свободен в выборе.
– Ну а если я хочу учиться, если хочу в один прекрасный день прийти и сделать ваш портрет, а потом с гордостью показать его вам? Что если я хочу, но не могу на это пойти?
Он впервые показывал ей свои эмоции и сомнения. Артур хотел чего-то большего, и его привлекала перспектива обучения, но он боялся того, что совершит непоправимую ошибку.
– Артур, – она положила руку на стол, повернув ее ладонью вверх. Он принял ее жест, накрыв ее пальцы своими и легко сжимая их. – Артур, ты не должен привязываться к чему-то одному. Если тебе тесно в этой кондитерской, то хотя бы попробуй.
Он опустил глаза, сильнее сжимая пальцы.
– Я боюсь нищеты, Рита. Я так ее боюсь, просто не могу объяснить этого. Не хочу оказаться на улице, потерять все, что имею и перебиваться с хлеба на воду.
Рита улыбнулась, крепче смыкая пальцы и поддерживая его движение.
– Видишь рододендрон? – спросила она.
Он поднял лицо, и в его глазах явственно читалось удивление.
– Я поставила его здесь, среди своих любимых цветов. Смотри, какой он красивый.
– Он все еще маленький, но выглядит гораздо лучше, чем в то время, когда я его только купил, – по-своему согласился он.
– А почему ты его купил?
– Потому что хотел подарить его вам.
– У меня был свой рододендрон.
– Его разбили воришки.
– Помнишь ту ночь, когда это произошло?
– Да, конечно.
– Что ты сказал в ту ночь Филиппу?
– Я не помню.
Было ясно, что он помнит все до последнего звука, но ожидает, что она сама скажет правильные слова.
– Ты сказал, что я не одинока, и в этот дом нельзя забраться безнаказанно. Я не совсем поняла, что ты имел в виду, поскольку в действительности я живу одна, но сейчас я все вижу довольно отчетливо. Ты был прав, Артур, я не одинока, потому что ты всегда рядом. Не знаю, как так получилось, но ты всегда рядом со мной, и ты знаешь почти все обо мне.
– Не все. Я хотел бы знать намного больше.
– Все еще впереди. Знаешь, к чему я это говорю? Я всегда поддержу тебя, так же, как и ты всегда будешь готов помочь мне. Ты не останешься на улице, даю слово.
Его ресницы дрогнули, но он ничего не сказал.
– Я не могу заставить тебя принять решение, но прошу тебя – поверь мне.
– Я должен подумать, – прошептал он. – Я верю вам, но мне нужно еще поразмышлять.
– Не торопись, – сказала она. – Не нужно спешить, у тебя еще очень много времени, и я ни на чем не настаиваю.
Он огляделся, пытаясь отвлечься и сберечь свои слезы для более подходящего случая.
– Здесь красиво, – все еще шепотом сказал он. – Самое подходящее место для того чтобы пить чай. Лучше просто найти невозможно.
– Я впервые это делаю, и рада, что могу разделить этот момент с тобой, – просто сказала она.
Глава 24 Артур. Решение
Что имела в виду Рита, обещая, что он не останется на улице? Говорила ли она о том, что позволит ему жить в своем доме, если у него не будет денег на оплату собственного жилья? Впервые Артур жалел, что так безрассудно потратил деньги на мотоцикл – теперь они могли бы пригодиться для того чтобы заплатить за комнату на полгода вперед и не беспокоиться хотя бы об этом.