Семь портретов
Шрифт:
Глава 33 Рита. Запреты и признания
Однообразная работа давила на плечи и от нее уставала спина. Рита оставила все свои заготовки и пригласительные, чтобы сделать получасовой перерыв. К тому же, его можно было провести с пользой – совсем недавно она купила хорошие садовые ножницы и пару грубых рукавиц. Сейчас она планировала выйти во двор, чтобы немного подравнять живую изгородь. Робби и Артур были заняты на крикете, и она не ждала гостей, поскольку знала,
Изгородь подстригалась садовником, которого время от времени присылал Антон, так что теперь ей оставалось лишь немного подправить редкие отросшие стебли и отсечь лишнее. Однако даже эти примитивные задачи оказались слишком сложными для ее отвыкших от садовой работы рук. Еще до замужества она приводила в порядок сад и двор родительского дома, но после этого ей еще не приходилось заниматься таким трудом.
– Что ты делаешь? – раздался голос из-за калитки.
Рита вздохнула и повернулась к Антону, которому и принадлежал голос.
– Робби не дождался тебя. Ты сказал, что будешь занят весь день, и он пошел в парк вместе Артуром.
– С тем самым?
– Да, с тем самым Артуром.
– Так он уже и с моим сыном дружит?
– Можешь пойти в парк и проверить, не подрались ли они на глазах у твоих партнеров.
Он улыбнулся, закладывая руки в карманы. Антон поступал так всякий раз, когда чувствовал себя неловко, и Рита уже привыкла к этому жесту.
– Ты не впустишь меня?
– Это лишнее, если Роберта нет в доме.
– Может, я помогу тебе разобраться с изгородью и ножницами?
– Нет, спасибо.
Он опустил глаза.
– Тогда, я думаю, мне стоит уйти.
– Уходи. И сделай одолжение, – она дождалась, когда он вновь перевел на нее взгляд – не приходи, когда Роберта нет дома.
– В первый раз ты меня впустила.
– В первый раз ты застал меня врасплох.
– Можно подумать, что ты боишься, будто я тебя соблазню.
– Этого я уж точно не боюсь, но все равно не хочу, чтобы ты приходил в такое время.
– Сегодня я не знал о том, что ты одна.
– Хорошо, в таком случае, твоей вины сейчас нет, а мои слова – просто напоминание на будущее.
– Непривычно видеть тебя такой жесткой.
– Я всегда была такой.
– Ты хорошо это скрывала.
– Ты тоже преуспел по части тайн и секретов.
– Почему же я ничего не замечал?
Рита подняла голову, глядя в безмятежно голубое и совершенно чистое небо. Их разделяли двадцать шагов и деревянный забор, но ей все равно было сложно смотреть в глаза бывшему супругу.
– Ты вообще ничего кроме себя не видел. Вся наша жизнь была только для тебя. Твои цели, твоя работа, твои друзья. Я поддерживала тебя и жила так, как тебе хотелось, но частью той жизни мне стать не удалось.
– И поэтому ты ушла?
Она опустила глаза, глядя прямо на него.
– Я ушла, потому что ты предал меня. И на этом все разбирательства закончены, ясно? Не хочу обсуждать это, стоя у забора.
–
– Я вообще не хочу об этом говорить.
– А что если я хочу?
– Смысла нет, Антон, мы ведь больше не семья.
– И почему ты постоянно мне об этом напоминаешь?
– Потому что ты забываешь о нашем разводе. Тебе кажется, будто ты можешь приходить сюда, говорить со мной и отнимать мое время, словно ничего не случилось.
– Ты больше не живешь в моем доме, так что изменилось очень многое. Ты теперь чужая и холодная, и я не могу к этому привыкнуть. Я все жду, что ты скажешь, почему ушла, но ты хранишь молчание.
– Я уже сказала, почему я ушла.
– Мне кажется, что ты открыла лишь часть правды. Прошел почти год, а ты все прячешь ответы. Может быть, стоит поговорить хотя бы сейчас?
Рита подошла к забору, не снимая рукавиц и не выпуская ножниц.
– Ты меня не любил, Антон. Я была готова терпеть такую жизнь и дальше, но ты отказался от меня, бросил мне в лицо обвинения и оскорбил так, что у меня до сих пор все внутри горит от боли. И тогда я решила, что нет смысла скрываться и играть роль твоей матери. Рядом с тобой меня не существовало, я вообще была никем. Ни интересов, ни увлечений или талантов. К черту жеманство, Антон, давай будем честными.
Он покачал головой и шумно вздохнул:
– Я не хотел развода, и ты знаешь об этом.
– Конечно, знаю, я ведь заставила тебя сделать это. Я помню, как пообещала сама сознаться в измене и подать иск от твоего имени. По чести признать, почти так и вышло, поскольку я действительно торопилась разрушить наш брак. Но меня не останавливало твое желание сохранить семью, потому что я чувствовала, что больше не смогу жить с тобой под одной крышей. Ты, по сути, еще ребенок, и видел во мне мать, а не жену. Тебе нужно было и дальше плакаться, требовать, ставить условия и обвинять. Тебе нужно было выплескивать на кого-то свою злость, за неудачные сделки и сорвавшиеся переговоры. За то, что я выносила все твои капризы, ты мог бы хоть иногда делать мне что-то хорошее, разве нет? Но ты только брал и брал, забывая о том, что я твоя жена. Ты раздавал свои ласки другим женщинам, которые были моложе и красивее, а мне оставались лишь упреки и замечания. У меня уже есть сын, Антон, зачем мне кто-то еще? Всему есть предел, и он настал в тот самый день, когда я увидела тебя с Кариной.
– У тебя есть еще и Артур. Если ты так ценишь Роберта, то зачем тебе он?
Она должна была подготовиться к такому вопросу, но отчего-то эти слова все равно показались ей неожиданными.
– Разве он не берет у тебя так же, как в свое время брал я? Я вижу, как он меняется. Ты удивишься, но я помню первую встречу с ним, у этого самого забора, и думаю, только слепой бы не заметил, как сильно он изменился с тех пор. Так разве ты не воспитываешь его, как когда-то меня?
– Артур не только забирает. Ты, наверное, не заметил, но он тоже изменил меня.