Семь раз отмерь
Шрифт:
– То есть Раиса… – чуть тише?
– Таисса.
И уже едва слышно:
– Таиссия.
Марк насмешливо вздернул бровь, и я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, пробормотала:
– Тая.
– Приятно познакомиться, Тая, – шепнул супермен и не поцеловал – потерся своими губами о мои. А что я? Я ему это позволила. И не знаю, что бы еще я ему позволила там, на площадке между третьим и вторым этажом, если бы внизу у подъезда не просигналил громко автомобиль и то ли три, то ли четыре мужских баса не проорали:
– Леопольд! Выходи, подлый трус!
Марк негромко выругался.
–
– Леопольд!!!
– Черт, мне и в самом деле надо бежать, хотя я с большей радостью остался бы… Так… сходим?
Я безвольно кивнула и посмотрела на волшебный рот супермена. Клянусь, даже если мы больше никогда не увидимся, полученных воспоминаний мне хватит на очень-очень долго.
Марк взял меня за руку, погладил ладошку, а потом обернул мои пальцы вокруг волшебной палочки. А я, к своему стыду, подумала, что, наверное не возражала бы, окажись на ее месте та, которую супермен стыдливо спрятал от меня под плащом.
– Ты обещала. – И коротким поцелуем подведя итог разговору, не оглядываясь сбежал вниз по лестнице, а я еще долго стояла на лестничной клетке и прижимала руку к пылающим губам, не понимая, что это на меня нашло. И неизвестно, сколько бы еще я так простояла, если бы не звонок от Лизки. Он взорвал подъездную тишину слишком громким звуком, и я, ответив, поспешила домой.
– Боже, Тайка! – возмущалась подруга. – Что у тебя стряслось! Я чуть не поседела от волнения!
– Все в порядке, – зайдя в квартиру, я поймала свой взгляд в отражении в зеркале и удивилась, ибо ничто не выдавало моего внутреннего раздрая. Тогда как мне казалось, что у меня обо всем будет на лбу написано. – Я… я у соседа была, он мне одолжил свою волшебную палочку.
Черт, только мне кажется, что эта фраза прозвучала до невероятного пошло? Видимо, только мне, потому что Вершинина ничего такого не заметила.
– Круто! – обрадовалась она. – Мне Герка Горбачев звонил, у него в машине два места свободных. Ты как? С нами?
– Давай. – Я вновь потрогала губы кончиками пальцев. Интересно, где была моя привычная рассудительность, когда я, будто в омут с головой, бросилась в поцелуй с незнакомцем. Точнее, уже с знакомцем, но сути проблемы это не меняет. – Маякни, когда внизу будешь.
– Ладно.
Честно, мне и раньше-то ехать никуда не хотелось, а после неожиданного подарка в виде чудовищно эротичного переживания максимум, на что я была способна, это запереться в спальне, лежать и думать, чего я хочу больше: чтобы супермен Марк исполнил свою угрозу-обещание и пришел, чтобы вывести меня на свидание (и мы оба знали, чем оно закончится!), или чтобы не приходил, потому что я снова струсила и уже начала невидимой линейкой измерять случившееся на лестничной клетке, а именно, насколько оно вписывается в нормы общепринятой морали и в мои персональные нормы.
Оно не вписывалось! Как я ни старалась, как ни пыталась закрыть глаза на откровенную «неправильность» случившегося, совесть глодала мои старые кости так, что хотелось выть
Лизка с Геркой приехали, когда я взвинтила себя до такого состояния, что, того и гляди, резьбу сорвет. Я ждала и боялась расспросов подруги, но она то ли не заметила ничего, то ли не хотела, чтобы Горбачев прислушивался к нашим перешептываниям, то ли… то ли просто привыкла к тому, что у меня никогда и ничего не случается… Ну, разве что лопнет в трусах резинка, не более того.
Но один вопрос она все же задала, когда мы, миновав пост ГАИ, выехали на пригородное шоссе.
– Тайка, у тебя герпес что ли?
– А? Ты почему спрашиваешь? – встрепенулась я, радуясь тому, что на улице давно стемнело и никто не может видеть моего предательского румянца.
– Да ты все время губу пальцем трогаешь. Болит?
Жжет… Отвернувшись к окну, я спрятала улыбку.
– У меня мазь есть где-то в сумочке. Хочешь, достану?
– Не надо.
– Я найду… – не унималась Вершинина. – Горбачев, где у тебя тут свет включается? Не могу кнопку найти.
– Лиз, не нужно. Правда. Нет у меня…
– Вершинина, да отстань ты от человека! – Герка щелкнул кнопочкой на панели управления, и на потолке загорелась маленькая, но очень яркая лампочка. – На кой черт Тайке твоя мазь? Можно подумать, она в ближайшие несколько дней собирается с кем-то целоваться…
Лизка фыркнула и перестала потрошить сумочку.
Еще вчера утром я бы мысленно показала Герке язык, а вслух сказала бы, что он циник. Ну или еще какую-нибудь глупость интеллигентную. Вчера утром. Сегодня я вспомнила, как какой-то невидимка в моей квартире требовал крови и поняла, что Геру от хорошего подзатыльника спасло лишь то, что он сидит за рулем.
Боже, что я сделала со своей жизнью, если замечания такого рода среди моих друзей стали нормой?
– Разрешаю тебе вообще об этом не думать, – проворчала я и стукнула раскрытой ладонью по подголовнику кресла водителя. – Или тебя заводят мысли о том, как я с кем-то целуюсь?
Лизка от удивления раскрыла рот, а Гера посмотрел на меня через зеркало заднего вида и вдруг широко улыбнулся.
– А знаешь, Тайка, когда ты вот такая… – Подмигнул мне. – Заводят.
Я ошалело моргнула и на всякий случай глянула на Лизку. Мол, ты это тоже слышала? Лизка все еще не закрыла рот. Значит, слышала. Забавно…
Честно, я не хотела спрашивать, вопрос сам собой сорвался с языка.
– Такая – это какая?
Горбачев хмыкнул, и я подумала, что он уже не ответит, но нет...
– Спроси у того, от кого герпес подцепила, – проговорил он и снова нажал кнопочку возле руля, погружая салон автомобиля в темноту.
– Тайка? – шепотом позвала Вершинина, но я сделала вид, что не слышу и отвернулась к окну. Никакого герпеса у меня не было, и, можете смеяться, но по-моему наш водитель догадался, какая немочь заставляет меня непроизвольно то и дело дотрагиваться до собственных губ. Иначе зачем бы он сделал музыку громче? Не иначе как для того, чтобы Лизка не приставала ко мне с вопросами… С вопросами, на которые я не готова дать ответы.