Семь шагов к счастью
Шрифт:
— Пап…
Он вдруг шагнул к ней, сгреб здоровенной ручищей, прижал к мокрой от пота, пропахшей пылью и сеном рубахе. Другой рукой, корявой и шершавой, погладил по волосам.
— Давай, девонька. Все у тебя получится, и все будет хорошо. Сам я не учился, а теперь жалею, так что ты уж давай за нас двоих. И не сердись на мать, Брит.
— Мы помирились…
— Вот и правильно. Она любит тебя очень, просто характер у нас с ней… На меня тоже не сердись. По-ученому я не умею, но скажу так: ежели кто тебя обидит или ежели тебе понадобится помощь — ты только скажи. Просто позови. Доча моя маленькая. Моя большая маленькая доча…
Больше ничего не было сказано. Двое стояли обнявшись, и лениво шелестели вокруг листья кукурузы, да трезвонил
Потом Бриттани поцеловала отца в щеку и села в машину, настрого запретив себе оглядываться.
Это было девятнадцать лет и три месяца назад.
Шаг третий
— Добрый день, мисс Кларк!..
— Привет, Брит!..
— Мадам, вам уже говорили сегодня, что вы прекрасны?..
— Отстань, Чед. Так, что у нас? «Сони» выслала логотипы? Люси, проверь, пожалуйста, почту и собери мне дизайнеров на пятнадцать тридцать. Кэл, разблюдовка категорически не пойдет! Заказчики меня съедят.
— Хо-хо! Подавятся.
— Не смешно. Старик Ван Занд прилетает из Калифорнии, потому что мерзавка Марго настучала ему про июльский номер. Заказчиков еще можно пережить, а вот Ван Занда…
— Мисс Кларк, в час придут репортеры на кастинг. Я думаю, контракт можно предложить сразу троим, а через номер будет ясно…
— Билеты до Гонконга с открытой датой…
— Когда будете уже в Риме, созвонитесь с Кьярой…
— Ваш адвокат просил напомнить…
Бриттани Кларк шла по коридору редакции легкой, стремительной походкой, напоминавшей полет хищной птицы. Пятидюймовые каблуки-шпильки, кремовый костюм от Диора, скандинавское серебро модной прически, в ухе, повыше бриллиантовой сережки, крошечный «блютуз» последней модели — подарок японских партнеров. За Бриттани, словно за кометой, тянулся шлейф из безымянных сотрудников, личных секретарш, подобострастных курьеров, модных дизайнеров…
Все любят Бриттани Кларк. Всем нужна Бриттани Кларк. Бриттани Кларк, успешная и деловая женщина, железной, хотя и изящной ручкой управляющая издательским концерном, выпускающим глянцевую продукцию, известную во всем мире. Главный редактор «Стиля», шеф-редактор «Блесток», вице-президент корпорации «Эбаут фэшн» — и просто чертовски эффектная женщина.
Бриттани Кларк недавно исполнилось тридцать девять, но на вид можно было дать не больше тридцати. Правда, и не меньше — но это, в основном, из-за выражения лица и вообще всего ее облика. Хищная, красивая, уверенная в себе птица высокого полета.
Все любят Бриттани Кларк?
Она перебралась в Нью-Йорк десять лет назад. До этого были Остин и Хьюстон, бакалавриат и магистратура в двух университетах — в Оклахоме и Небраске, бесчисленное количество рабочих мест и съемных квартир — словом, до этого было девять лет испытаний. Бриттани их честно выдержала и потому считала нынешнее свое положение совершенно заслуженным.
Между озлобленной, упрямой и глубоко несчастной девочкой, уезжавшей из Мисчиф-Крик девятнадцать лет назад, и нынешней преуспевающей бизнес-леди пролегла пропасть. Можно было бы сказать — непреодолимая, но нет. Кое-что тоненькой ниточкой до сих пор связывало края этой пропасти, и в последнее время ниточка эта напоминала о себе все чаще.
Упрямая и целеустремленная Бриттани прекрасно помнила, зачем она уехала из Мисчиф-Крик. Помнила и то, почему должна туда вернуться. Всего один раз — это она тоже знала. Один-единственный раз — этого вполне достаточно.
Ее проклятием была хорошая память. Бриттани помнила все — до последнего слова, до последнего взгляда. Ссору с Клер на мосту, прощание с родителями, собственную клятву добиться в жизни всего и вернуться в родной город, чтобы показать всем, кем она стала. Встретиться со всеми, кто когда-то не верил в нее, предавал ее, завидовал ей, презирал ее. И самое главное — сделать то, к чему она стремилась все эти годы, отказывая себе буквально во всем.
Найти
Она все эти девятнадцать лет упрямо и совершенно сознательно запрещала себе наводить справки об Эле Дэвисе. Это было своего рода сумасшествие, конечно: девятнадцать лет — это не три года, это целая жизнь. Но Бриттани знала: если она позволит себе хоть на секунду допустить мысль, что все изменилось за эти годы абсолютно бесповоротно, — наступит конец всему. Если из конструкции убрать несущую ось, конструкция просто рухнет. Для Бриттани несущей осью была мысль об Эле Дэвисе…
О нет, верность ему она не хранила. Никому не нужна засушенная старая дева, чей сексуальный опыт остановился на отметке «девятнадцать лет, восемь оргазмов, миссионерская поза, один аборт». Бриттани подошла к вопросу предельно прагматично: как только у нее появилась возможность быть вполне самостоятельной и финансово независимой, она завела себе официального бойфренда — тоже вполне приличного и самостоятельного. Возможно, кто-то и усмотрит в этом нечто неприличное — грубо говоря, в постель с мужчиной Бриттани отправилась вообще без любви, — но какая разница? Мы ездим на машинах, одеваемся зимой в теплое, а летом в легкое, спим на кроватях и едим за столом — для каждой функции человеческого организма есть определенный набор вспомогательных инструментов. Для половых функций… хм… неудачницы и трусихи выбирают вибратор, разумные женщины — подходящего и необременительного мужчину. Да, об этом не принято говорить вслух — но ведь Бриттани ни с кем и не говорила!
Она вообще мало с кем общалась вне работы. Подруги были, конечно, в классическом смысле. Сходить вместе на ланч, посетить бутик, даже слетать на побережье. Посплетничать о мужчинах. На прощание клюнуть воздух возле щеки, заверить в вечной дружбе — и с некоторым облегчением разойтись по домам, запереться в уютных апартаментах, отключить телефон (это, правда, не про Бриттани) и постараться расслабиться.
В конце недели и по выходным — бойфренд, он же — раз в год, на время отпуска. И все. И очень хорошо — никаких терзаний, страданий, ночных бдений у телефона (обещал позвонить, но не звонит), обид (рассказала Сюзи страшную тайну, а она все выложила Триш), холодной испарины по ночам по поводу собственного одиночества (мне же тридцать… тридцать два… тридцать шесть…) — никаких серьезных потрясений! Ибо вся жизнь нынешняя подчинена жизни будущей. Все ради того, чтобы однажды приехать в сонный и скучный Мисчиф-Крик, небрежно бросить белоснежный кабриолет посреди площади, найти Эла Дэвиса и увезти его с собой навсегда. Вот тогда — и только тогда! — наступит время жарких ночей, дней, исполненных любви, горячечных признаний, кокетства, жестокой борьбы за красоту — вот тогда жизнь обретет свои истинные краски.
Примерно так ранние христиане ожидали Царствия Небесного. Сейчас помучаемся — зато потом наступит благодать.
Самое интересное, что Бриттани Кларк не была сумасшедшей или полной идиоткой. Напротив. О ней со времен колледжа отзывались: умная, целеустремленная, волевая, быстро соображает, коммуникабельная, в меру циничная… Некоторые прибавляли: мужской склад ума. IQ не зашкаливал, но был весьма и весьма высок. Ей прочили прекрасную карьеру, и она знала, что так и будет.
Вероятно, все дело было в том, что Бриттани так и не успела приобрести себе друзей. Не важно, кто мог бы ими стать — родная мать, отец, подружка детства Клер… Вначале Бриттани не имела никакого желания изливать кому-то душу, потом не имела возможности и времени. Постепенно душа, по всей видимости, обросла панцирем, спряталась где-то далеко внутри — и на свет появилась холодная и прекрасная Снежная королева Бриттани Кларк. Она умела ставить перед собой цель — и идти к ней, а вот смотреть при этом по сторонам и под ноги привычки не имела.