Семь «шестерок»
Шрифт:
Через полчаса работы в доме были закончены, и подъехавший грузовик с обшарпанными бортами увез рабочих на обед..
Сердюкова отправилась в магазин. Там ее уже поджидал Чурилин. Вернулась она с полной сумкой и, пройдя мимо Климова, сидевшего на лавочке недалеко от ее дома, толкнула калитку.
В том, что Сячин обрадуется выпивке, сомнений не было. Со слов Бицуева и Рудяка, он давно уже был алкоголиком.
Спустя сорок минут, все тот же грузовик лихо тормознул возле скамейки, на которой сидел Климов.
Группа захвата была в сборе.
Если ничего не изменится и все пойдет по разработанному плану, вечером Сердюкова и Сячин пойдут в кипо. Там демонстрировали западный остросюжетный фильм «Однажды в Америке» — с убийствами и откровенной порнографией. Вот тут-то они голубя и подомнут.
— Кому с ним работать впритирку? — используя профессиональный жаргон, поинтересовался чурилинский помощник, и Климову в этом вопросе послышалась подсказка: мол, птица ваша, вы с ней и возитесь. Режьте крылья.
Обсудили и этот момент.
К вечеру похолодало. В туманно-серой наволочи неба тускло светилось бледное, розово-дымное пятно, в котором угадывалось некогда яркое солнце. Иногда оно пропадало совсем, и тогда острее ощущалась знобящая сырость предзимья.
Климовские помощники тревожно поглядывали друг на друга.
Лишь бы ничего не изменилось, только бы ничто не помешало провести захват.
Чурилин достал беломорину, пофукал в плотный бумажный мундштук, закурил. Сидит, понимаешь ли, человек после трудов праведных и дым пущает. Он успел переодеться, и теперь на нем были синие джинсы «варенки» и кожаная куртка. На груди болталась металлическая цепочка. Этакий блатняжка-хиппи, перестарок. Даже паричок добыл с патлатой гривой. В самый раз.
Незаметно стемнело.
В доме Сердюковой вспыхнул свет.
Климов с Чурилиным переглянулись. Неужели Сячин заартачится? И пить не стал, и выйти в город отказался? Тогда у него чувство опасности, действительно, звериное.
Напротив сердюковского дома, на затененной скамье обнималась какал-то парочка. Оттуда доносился перебойный ритм модного шлягера.
— Твои? — почему-то шепотом спросил Климов, хотя можно было говорить и громче.
— Мои, — ответил Чурилин.
— Надо убрать, — посоветовал Климов. — Слишком хорошо тоже нехорошо. Сячин — зверь осторожный.
Чурилин не без некоторого усилия над собой переместил милующихся на другую скамью, и сделано это было вовремя. В вечерней тишине протяжно скрипнула калитка, и на тротуаре появилась женская фигура. Постояла, махнула рукой.
Около нее тотчас покачнулась тень мужчины.
Климов быстро спрятался за дерево.
Чурилин вышел на дорогу, как человек, который хочет ехать и не видит ни одной приличной для себя машины. Постоял, качаясь на бордюре, и медленно, нетвердо ставя ногу, пересек
Пошатавшись вдалеке, скрылся в переулке.
Спустя какое-то время за ним свернули Сячин с Сердюковой.
В тот же переулок тенью скользнул Климов.
Около кинотеатра было людно, оживленно, празднично, а главное, светло. С рекламной афиши на прохожих щурился угрюмый тип в низко надвинутой на глаза широкополой шляпе.
Сердюкова направилась к кассе, а Сячин отошел в сторонку. Правую руку из кармана он не выпускал.
Какой-то увалень в пижонской кепке заслонил его от Климова спиной, должно быть, обратился закурить, но тут же отвалил, держа сигарету на отлете, дескать, кто поможет огоньком?
Сячин снова оказался в поле зрения.
Куртка со стоячим по моде воротником: хомуток-застежка на кнопках. Туфли на «липучках», брюки-бананы, а лицо серое, с бескровными губами. Есть такие типы, у которых губы как бы припорошены. Хочется заставить их пойти умыться.
В посадке головы было что-то хищное, особенно при повороте, в профиль.
Климов старался не встречаться с ним взглядом. Не дай бог узнает!
Браслет на руке, шрам на подбородке.
Когда от кассы отошла Сердюкова, что-то говорившая Чурилину, державшему билеты. Климов напрягся. По разработанному им сценарию, у Сердюковой нет разменных денег. Может быть, у Сячина найдется мелочь?
Увалень в пижонской кепке снопа очутился рядом с Сячиным, ища глазами: у кого бы прикуркутъ?
Под его прикрытием и Климову легко переместиться.
Сячин недовольно буркнул, взялся левой рукой за ворот куртки, правой распустил «молнию», полез в брючный карман…
Чурилин, Сердюкова, Климов, увалень в пижонской кепке — все придвинулись, стеснились: нет ли лишнего билетика? — и сячинские руки подломились, вывихнулись за спиной в локтях.
Послышалось звериное рычание:
— У, сучий рот…
И в тот же миг взведенный «вальтер» оказался в руке Климова.
— Спокойно, без конвульсий.
Нетрудно было понять, что Сячин хотел бы сейчас всем им перегрызть глотки и прежде всего, Климову.
Стоявшая неподалеку «Волга» стала медленно сдавать назад, на ходу распахивал дверцы.
Щелкнули наручники. Кто-то вздохнул. Похоже, увалень в пижонской кепке, И только тогда Климов почувствовал, как он вымотался за эти дни. Направляясь к машине, он заметил, что Чурилин стаскивает с себя парик, и сочувстве н но подумал, что так после стрельбы по человеку, пусть он самый отъявленный гад, пистолет кажется ужасно лишним, не знаешь, куда деть его, куда приткнуть. Про кобуру обычно забываешь и суешь его кому-нибудь в руки, кто поближе, чтобы потом, опомнившись, забрать его назад, уже остывший, но еще отдающий горелым порохом.