Семь смертей Лешего
Шрифт:
Сон покинул серого, пушистого разбойника надолго. Съеденный за время обманного сна гудрон не был тем веществом, что благотворно воздействует на желудок. Более того, действовал удручающе, и несчастный кот то и дело спрыгивал на землю, и спешил за сарай, чтобы облегчить организм от заразы. Его скорострельности в этот день могли позавидовать даже глупые утки, которые могли гадить, не переставая практически весь день. Причем гадили и на ходу, и во время приема пищи. Более гадливых существ коту видеть не доводилось, хотя он, когда было соответствующее настроение, был не прочь побродить по деревне, заглянуть в чужие дворы на предмет поживы, хорошей драки, или любовной интрижки. Зверья насмотрелся всякого,
Но бесконечными походами за сарай, мытарства кота Тишки не исчерпывались. И его задница не была единственной пострадавшей стороной во всей этой истории. В не меньшей степени пострадали когти, утонувшие в липкой и приставучей смоле по самые подушечки. Ну и, конечно же, зубы, которыми он выкусывал черную, липучую дрянь, чтобы дать подвижность лапам. Чтобы они не прилипали на каждом шагу к земле, и не тащила за собой всякую гадость. До вечера предстояло котяре мучиться с залипшими в смолу лапами, и до утра с желудком, пострадавшим от обманного сна. И только утром, кот возвратился в дом, изможденный и опустошенный. Через специально сделанное отверстие в двери, результат просмотренных американских фильмов, кот забирался в дом и при необходимости мог покинуть его, не тревожа хозяина мяуканьем.
После бурной и неудержимой во всех отношениях ночи, кот нуждался в поддержке, моральной, и материальной. И то, и другое, получить он мог только от хозяина. И не было других вариантов, поскольку в доме только одно существо холило и лелеяло старого вороватого кота с разбойничьими повадками. Хозяин Лешка, которому кот отвечал взаимностью. Остальные живые существа, обитающие на подворье и в доме, либо до смерти боялись матерого котяру, либо ненавидели, всякий раз норовя ущипнуть, или клюнуть.
Мыши боялись, куры опасались, а гуси ненавидели, и рассчитывать на радушный прием в их владениях, котяре не приходилось. Конечно, он мог проникнуть в птичье логово воровскими лазейками, даже не разбудив глупую птицу, только это не имело смысла. Пища, которой питаются агрессивные пернатые твари, слишком тверда и неаппетитна. Единственное, на что он мог позариться, и из-за чего ненавидели вороватого котяру, это птенцы. Совсем еще крохи, они были желанной добычей для матерого кота. Не раз ему удавалось славно поохотиться в курятнике, или гусятнике, воруя прямо из под носа у бестолковых птиц, их аппетитных детенышей. И хотя, взбешенные вероломным нападением птицы могли забить кота здоровенными долбаками насмерть, добыча стоила того. Ради того, чтобы ощутить ароматный вкус молодой дичины, кот готов был рискнуть собственной шкурой, что неоднократно с блеском продемонстрировал, и не только на родном подворье.
Он вменил себе в обязанность каждую неделю обходить дозором Шишигино. Порой несколько дней уходило на то, чтобы все обойти и разведать, но зато он доподлинно знал, где можно поохотиться на молодняк и пожить пару дней, пока хозяева цыплят, не обратят внимание на бесчинства хищника, и не предпримут меры. Тогда, приходилось уходить в поисках очередного места, где можно поживиться, попутно выясняя отношения с соперниками, и занимаясь любовью с кошечками, охаживать которых он умел не хуже, чем охотиться.
Совсем недавно, котяра вернулся из многодневного похода, где за десяток дворов от своего жилища, обнаружил цыплячий выводок и на удивление бестолковых хозяев. Там же встретил и симпатичную, трехцветную кошечку, с которой у него приключился бурный роман, скрепленный подношениями из свежих цыпочек
Дома его ждали. Хозяин только-только изжарил принесенного из леса тетерева, разламывал поджаристую, хрустящую, сочащуюся жиром и соком тушку, когда Тишка заявился в дом, стреляя по сторонам карими бусинками бесстыжих глаз. Картина, которую он узрел, его волне устроила и вдохновила. Он прилег у плиты, зажмурил глаза и погрузился в дрему, ожидая, когда хозяин соизволит обратить внимание на уставшего и оголодавшего котяру. Наевшись до отвала, кот вышел на прогулку, где и был атакован безмозглыми и злобными, клювастыми тварями. А еще немного позже приключился тот самый обманный сон, нанесший серьезный удар по кошачьему организму.
Котяра вернулся в дом, где его ожидали остатки ужина и покой. В жилище безмозглых птиц он заглядывать не стал. Всего пару дней назад кот проинспектировал курятник и гусятник, и не нашел там ничего интересного. Цыплят и гусят не было, а значит ближайшие несколько дней, можно воздержаться от визита к взбалмошным птицам, всегда норовящим побить его, и поднять излишний шум, привлекающий к его персоне ненужное внимание.
Шума котяра не любил с детства, стараясь передвигаться неслышно, словно тень. Это вошло в привычку, став кошачьим жизненным кредо. Он прошмыгнул в дверь, оттуда на кухню, краем глаз успев отметить, как мелькнули в темноте и тотчас же исчезли, две серые тени. Он знал, кому они принадлежат, и что здесь делают. Они покушались на угощение, оставленное хозяином специально для кота. Птичьи кости с кусочками мяса, способные удовлетворить самый изысканный кошачий вкус. Их было столько, что котяре можно валяться у тарелки несколько дней, наслаждаясь жизнью. Но, гнусные серые твари наверняка, пока он боролся на улице с приставучей смолой, успели отхватить самые лакомые куски от угощения. С ними он еще разберется, обязательно разберется, когда придет в чувство после сегодняшнего потрясения.
Немало на своем веку переловил он серых, длиннохвостых и вороватых пройдох, как в доме, так и в дворовых постройках. Охотясь на них, он убивал сразу двух зайцев. Тренировал реакцию для будущей охоты на цыплят и вносил разнообразие в питательный рацион. Серые существа невероятно вкусны, их нежное, ароматное мясо, таяло во рту. И даже кости легко перемалывались крепкими кошачьими зубами. Он пожирал их целиком, от хвоста до головы. Голову не ел, слишком тверда и неаппетитна, но использовал и ее, для отчетности перед человеком.
Мышиные головы он приносил хозяину, выкладывая на стол с книгами, которые человек каждый день берет в руки и подолгу разглядывает. В этом котяра человека понять не мог. Доводилось и ему, любопытства ради, перелистывать лапой книжные страницы, на предмет обнаружения в них того, что хозяин разглядывает часами напролет. Но все кошачьи потуги были тщетны. Ничего интересного для себя, Тишка не обнаружил. Лишь непонятные черные закорючки, заполнившие страницы длинными, прерывистыми линиями. Они ему напоминали следы, в которых он прекрасно разбирался, и для этого глаза не нужны были вовсе. Достаточно было носа, чтобы прочитать любой след и выяснить, куда он ведет. Возможно книги, содержат для человеческого восприятия своеобразные следы, уводящие в другой, непонятный коту, мир.