Семь смертных грехов

Квятковский Тадеуш

– Вот это другое дело, пани. Нарочного можно послать. Отцы-кармелиты не откажутся помочь тебе.

Пани Фирлеева хлопнула в ладоши. Словно из-под земли перед ней вырос Ясько.

– Возьми коня порезвее и поезжай к отцам-кармелитам, пусть они немедленно приедут и помогут мне в моем горе.

Ясько внимательно слушал госпожу.

– Будет исполнено, ясновельможная пани.

– И скажи отцу-настоятелю, – вставил квестарь, – что тебя послал брат Макарий, – пусть они всем табором едут сюда. Только я не знаю, – обратился он к старой госпоже, –

могут ли они быть уверены, что отцы-иезуиты не испортят дела.

– Не хочу больше видеть иезуитов в своем замке, – твердо сказала пани Фирлеева. – Никто из владельцев Тенчина не потерпит, чтобы кто-нибудь насмехался над ними и задевал их родовую честь.

– А какую же гарантию будут иметь преподобные отцы?

– Обещаю, что они будут пользоваться у меня всеми благами.

– Благами, находящимися во временном пользовании, не прельстишь никого, тем более – благочестивый орден, который нуждается в более прочных основах.

– Я дам им в вечное владение несколько деревень.

– Это уже лучше. И какие же деревни, пани?

– Дам им Пачулковицы, Седлец, Жбик, еще добавлю Дуб.

– Хорошие места, – подхватил квестарь, – и мужички там старательные.

– Они будут вам верно служить. Я прикажу им.

– А не думаешь ли ты, милостивая пани, что расположенная вблизи них деревня Черна составляет с ним одно целое?

И Черну отдам, отец мой, лишь бы душу мою поскорее спасли.

– В этом можешь не сомневаться. Спасут, и еще как спасут!

– Ты, отец мой, заслуживаешь великих милостей, – обрадовалась старуха. – Не знаю, чем тебя отблагодарить.

– Слышал, что сказала милостивая пани? – обратился брат Макарий к Ясько.

– Слышал.

– Так седлай лошадь и поезжай в Краков. Да смотри не застрянь по дороге в какой-нибудь корчме.

Пани Фирлеева кивком головы подтвердила, что Ясько должен немедленно выполнить ее приказ. Слуга повернулся на каблуке и проворно выбежал из зала.

– Ну, а что касается меня, – сказал квестарь, – я хотел бы осмотреть замок, он очень красив и построен с большим мастерством.

– Я покажу тебе все сама или прикажу моим придворным дамам провести тебя по замку.

– Не утруждай себя, милостивая пани, я сам осмотрю то, что меня больше всего интересует. А особенно привлекает меня нижние части строения.

– Там кухни и людские.

– Еще пониже, – засмеялся брат Макарий, – яруса на два пониже.

– Подвалы? – удивленно воскликнули дамы.

– Вот именно. Разве неудивительно искусство, с которым сооружены стены, выдерживающие всю тяжесть замка.

– Там тьма кромешная, всюду стоят огромные бочки с вином. И шагу шагнуть нельзя, чтобы на них не наткнуться.

– У меня глаз зоркий, а между бочками я дорожку найду.

– Отец мой, я страшно устала. Пойду помолюсь о милости отцов-кармелитов.

Квестарь встал с кресла и низко поклонился.

– Ступай, пани, ты пережила тяжелые минуты. Но, как я сказал, все поправится.

Пани Фирлеева поклонилась. Несколько

дам бросились к ней, чтобы проводить ее в спальню. Но старуха Отстранила их рукой.

– В наказание за грехи я сегодня лягу спать без чьей-либо помощи. Но прежде паду ниц и буду молить бога о прощении.

– Не падай ниц, пани, на холодный пол. Богу это удовольствия не доставит, а ты можешь схватить горячку или какую-нибудь другую гадость. Твой час настанет, отцы-кармелиты позаботятся об этом.

Старая вдова вздохнула и, тяжело ступая, направилась в свои покои. Квестарь схватил кусок жаркого и мечтательно принялся его жевать. Потом рассеянно осушил кубок и взялся за фазана, а поскольку мясо уже остыло, он потянулся за водкой, чтобы погреть кишки.

– Значит, у вас хорошие подвалы? – спросил он придворных дам, не отходивших от него.

– Мы там никогда не были, – ответила одна из них.

– Это недопустимо, – назидательно поднял палец брат Макарий.

Дамы очень опечалились.

– Значит, ни одна из вас не была в подвале? Не интересовалась этим укромным местом, полным ароматов? Э-э, тут что-то не так.

Самая младшая из придворных, девушка с русой косой, покраснела и опустила голову.

– А ну, признавайся, ведь я все равно вижу.

– Я была, – прошептала девица.

– Посещать винный погреб не грех, любезная панна, – сказал брат Макарий, взяв девушку за подбородок и поднимая ее голову. У нее были розовые щечки и большие испуганные голубые глаза. – Может быть, ты, ваша милость, ходила туда для того, чтобы познакомиться с архитектурой?

Девушка выскользнула из рук квестаря и спряталась за подруг. Квестарю хотелось узнать, какая же из придворных дам приходила в спальню и развлекалась с ним. Тут были пожилые дамы, были и молодые, только что оперившиеся, красивые и кокетливые девушки. Поскольку ошибка была совершена и квестарь героически перенес это попущение божие для спасения пани Фирлеевой, ему было бы приятно, если бы той, которая так полюбила Ясько, оказалась одна из этих молоденьких девушек, но, к своему неудовольствию, он заметил туман и мечтательность, которые дают минуты наслаждения, в глазах дамы довольно почтенного возраста. Он засопел от отвращения, почесал лысину и решил преподать ей на старость урок добропорядочной жизни. Приблизившись, он нахмурил брови и долго всматривался в нее. Женщина смутилась и, бессильно опустив руки, дрожала всем телом.

– Здесь царит разврат, – начал брат Макарий. – Под боком у благочестивой пани Фирлеевой творятся дела, стыд и позор за которые ложатся на благородных дам.

На совести у почтенной дамы, очевидно, были и другие, менее благовидные делишки, потому что при этих словах квестаря она успокоилась и смерила его надменным взглядом.

– А ты сам, отец, без греха?

Брат Макарий был огорошен таким ответом. Он неуверенно крякнул и опять почесал лысину.

– Что же, и я не свят.

– Даже святые грешили по семь раз на день.