Семь снежинок на ладони
Шрифт:
Но каждый раз он возвращался к своей божественной жене.
Приплывая весной, он приносил с собой тепло, и природа оживала. Хингвер покровительствовал земледельцам, скотоводам, а также путешественникам. Все знали, что если мужчина вернулся из похода – скоро жди пополнения в семействе, так как бог-скиталец даровал плодовитость своим последователям. Он был самым почитаемым божеством сельских жителей, и под изображением кабана, тотемного животного Хингвера, в любое время года лежали семена злаков и плоды растений.
–
– За магию земли, конечно. Она считается не столь почётной, как владение другими стихиями, важными в бою, но наличие хотя бы одного родича, умеющего пробуждать спящую в почве жизнь, является залогом процветания рода.
Я повёл жену в южный угол, к третьему алтарю, над которым висело изображение свирепого горного козла. Здесь чествовали темпераментного сына Година – Торна, властителя земной тверди, бога войны, грома и молний, и его супругу, морскую богиню Иви.
– Дайте угадаю, – бросила на меня короткий взгляд Эмилия. – Торн покровительствует магам огня, а Иви – магам воды, так?
– Это было просто, – посетовал я, лишившись возможности покрасоваться в роли наставника.
– А много родов, которые владеют магией огня? – спросила супруга, и это было обидно.
– Магия льда ничем не хуже, – заметил я.
– Нет, мне просто интересно, как часто среди магических родов распространены те или иные способности, – быстро поправилась жёнушка. – Я поняла, что при старании можно развить в себе дополнительные умения, и всё же какие-то являются врождёнными. Правильно понимаю?
Я кивнул, возвращаясь в свою роль.
– Они все встречаются одинаково, или есть более частые или редкие?
Я задумался.
– Если честно, сложно сказать. Чаще хвастаются количеством стихий. Конечно, если покопаться в книгах, можно найти такие сведения. Только зачем? – пожал я плечами.
– Любопытно! Неужели вам не интересно, что пользуется большей популярностью, а что меньшей?
– Это очевидно, Эмилия. В первую очередь мальчика стараются научить тому, что поможет защитить род. То есть боевым стихиям.
– А девочек?
– Зачем учить девочек? – не понял я.
– Чтобы они не представляли опасности для окружающих, например! Вы же сами сказали, что магия – это инструмент воздействия на окружающий мир. А если инструмент есть, а пользоваться им ты не умеешь? Это же может быть опасным!
– Наверное, девочек тоже учат, – согласился я. – Просто я никогда этого не видел. Дело в том, что моя младшая сестра погибла ещё совсем маленькой, ей не исполнилось и семи лет.
– Простите, я не хотела сделать вам больно. – Эмилия расстроилась.
– Это не вы, Эмилия, сделали мне больно. Вам не за что извиняться. Вся моя семья погибла, когда мне было семнадцать. Я должен был отправиться с ними. Но
Да, никогда не знаешь, к чему приведут козни насмешника Лохи.
– Мне очень жаль. – Она невесомо коснулась моей руки своими пальчиками.
– Мне тоже, Эмили. Мне тоже очень жаль. Но иногда в нашей жизни случается то, что от нас не зависит.
– Но вы же не виноваты. – Эмилия каким-то шестым чувством снова уловила главное, то, что не было сказано вслух.
– Я был виноват, дорогая. Но я остался жив. А они виноваты не были. Но погибли. Однако давайте не будем об этом. Фройя лучше знает, кому и когда суждено попасть в Чертоги Вечности. Кстати, если говорить о частоте распределения магических способностей, то реже всего встречаются те, кому покровительствует западная пара: Лохи и Фройя.
– А за какую магию отвечают они? – полюбопытствовала Эмилия.
Мы вернулись к той стене, откуда пришли, к углу с изображением лиса, тотема Лохи.
– Фройя – за дар прорицания, предвидения. А Лохи – за магию проклятий.
– Не самые добрые дары, – кивнула Эмилия. – Если бы мне их предложили, я бы отказалась.
– От божественных даров невозможно отказаться, – улыбнулся я.
– А куда ведут все эти двери? – спросила супруга, проводя рукой слева направо.
Действительно, в Святилище в каждой стене располагались дверь.
– Налево – дверь в Корабельную башню, которая выходит на берег. В ней находятся Морские ворота, о которых я говорил. Направо – дверь в хозяйскую часть замка, где вам предстоит бывать чаще всего. А за дверью напротив – лестница наверх.
– А там что?
– Чердак, где хранится всякое барахло двухсотлетней давности. Нужно выкинуть, да руки не доходят, – признался я. – Идёмте, дорогая, осталось немного. Именно здесь мы будем жить.
В основном, конечно, она. Но иногда мы будем жить там вместе.
Глава 20, в которой Рауль показывает самое главное в семейном гнезде
Я открыл дверь в жилую часть, и мы оказались в небольшом холле. В дневное время он освещался из окна слева, но сейчас, в вечерних сумерках, здесь горели свечи. Сколько я помнил, здесь всегда пахло едой.
Здесь, в тёплой части замка, нас поджидал дворецкий. Забрав у нас верхнюю одежду, он безмолвно удалился.
– Если мы пойдём прямо, то окажемся в Девичьей башне. Она меньше остальных. В ней жила женская часть семьи со своей прислугой и маленькие дети. После семи лет мальчики переселялись в детскую возле Главной башни. А девочки оставались до самого замужества. Все женские дела: кухня, швейные мастерские, станки для гобеленов и тому подобное – это всё там. – Я показал вперёд, в сторону приоткрытой двери, и повёл Эмилию направо, в узкий коридор с колоннами.