Семь стихий мироздания
Шрифт:
— Я не устал, то есть… — он смущенно встал перед Калядой, чувствуя, как загораются уши, — я хотел проверить обстановку. Не нравится мне этот Мир. Он пуст, будто его заняли Кочевники.
— Здесь нет никого и ничего, — Каляда поправила волосы. — Нас забросили в точку, где Вселенная еще не образовалась. Периферийный цикл, повторяющий историю большинства Миров Структуры.
Гаюнара, по правде сказать, характеристики Мира не интересовали. Он собрался с духом и, стараясь вложить в слова как можно больше твердости, сказал.
— Серафима, ты должна отдыхать. Я останусь на вахте.
Каляда улыбнулась.
— В
— Почему ты всегда всё берешь на себя? — воскликнул он. — У нас есть мужчины, чтобы выполнять тяжелую работу!
— Получилось так, что я капитан этого корабля, — осторожно возразила Серафима, внимательно глядя в глаза пилота.
— Ну и что из того? — он расходился не на шутку. — Ты молодая красивая женщина, и ты не имеешь права ломать свою природу! Ты постоянно опекаешь нас, заботишься о каждом, но кто позаботится о тебе? Или капитан зачеркивает свое «я»?
— Успокойся, пожалуйста, Данила. Тобой сейчас руководят эмоции.
— Пусть будут эмоции! Но неужели ты ни разу не поговоришь с кем-то просто так, о пустяках? Не примешь помощь и никогда не позволишь человеку, которому ты дорога, прикоснутся к тебе?
— Данила, давай оставим эту тему, — серьезно прервала Каляда.
— Оставим навсегда? — Гаюнар вплотную приблизился к ней. — Скажи, ну почему? У тебя есть кто-то, которому ты поклялась в верности?.. Что не отвечаешь? Ты не понимаешь, да? Ты такая умная, неприступная, сильная, но я все равно люблю тебя!
Каляда молчала. Она могла бы сейчас нехитрым сенсорным приемом заставить молодого человека успокоиться, могла блокировать в его сознании даже ассоциации на поднятую тему, но мысль эта потухла, едва зародившись. Никогда, нигде, никому не удавалось убить любовь.
— Скажи хоть что-нибудь! — в голосе Данилы сквозь отчаяние и боль слышалась мольба.
Серафима подняла на него печальные глаза.
— Я боюсь за тебя. Ты хороший, добрый парень, и я не хочу, чтобы ты испытал разочарование. Я не такая, какой кажусь. Я значительно больше прожила на свете, чем ты думаешь. И… — она умолкла; сказать Гаюнару сейчас, что она Посредник, значило бы надолго ранить его пылающее страстью сердце. — Я обещаю, — продолжала Серафима негромко, — ты узнаешь обо мне потом, позднее. А теперь забудем этот разговор.
Данила стиснул зубы и отошел на шаг.
— Хорошо, — выговорил он. — Только знай, какая бы ты ни была, я буду любить тебя до самой смерти. Если прикажешь, я уйду, прикажешь — исчезну в бездне Миров, но с твоим именем на устах.
Он почти бегом бросился к двери. Шаги застучали по лестнице на технический ярус корабля и затихли. Серафима прикрыла глаза.
— Я напрасно убеждала себя, что его чувства по-юношески поверхностны, — прошептала она, вздохнула и вернулась к терминалу.
Окутав себя сенсорным полем невидимки, Посредник вновь выпустила зонды-щупальца и коснулась ими пульта. Корабль был нем, но из глубины сознания на этот раз появился едва отличаемый от собственных мыслей зов. Каляда прислушалась. С ней говорил Космос.
Оливул проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Подняв голову, он увидал Грега.
— Огонь зарождается, — быстро заговорил Гай-Росс. — Он с минуты на минуту займет Мир.
Белый князь соскочил с верхней полки.
— Капитана предупредили?
Гор,
— Друзья, у нас чрезвычайная ситуация. Экстренно выходим в Структуру. Готовность три минуты.
— Что случилось? — выглянула из-за перегородки Юлька.
— Дуй в башню! Глаза по дороге протрешь, — скомандовал ей брат, выскакивая за дверь.
Серафима настраивала вспомогательный энергокорректор, когда Бер-Росс и следом Донай вбежали в кабину управления.
— Кочевники? — бортинженер стремительно прошел к своей линии.
Каляда отрицательно качнула головой.
— Хуже. Нас забросили в нулевой Мир новой цепочки. Вселенная здесь еще не образовалась. Рождение галактики произойдет в течении следующих семи-десяти минут. Меня предупредил Космос.
— А-а, — протянул Ви-Брук, — теперь я понимаю, почему близняшки учуяли приближение Огня.
— Огня будет предостаточно, — обронила Каляда. — Донай, ты почему не в башне?.. Пэр, на месте?
«Да, мэм. Почти полностью», — призрак как раз протягивал остатки тела сквозь пол.
— Проверь состояние Надмирья. Где Гаюнар?
Двери разъехались, Донай не успел посторониться, и Данила, ворвавшись в кабину, врезался лбом в его плечо.
— Готовность одна минута! — объявила капитан.
«В Надмирье нас поджидают, — сообщил штурман. — Но это не Кочевники. Их-то я знаю!» — Обманувшие Смерть, — Каляда за доли секунды разглядела сквозь призму Космоса характерный рисунок сущности. — Будем надеяться, они нам не помешают. Оливул, что с энергией?
Бортинженер ответил не сразу.
— Мы очень рискуем. Управление Волка нестабильно.
«Я проведу корабль!» — крикнул Пэр.
— Действуй, у нас тридцать секунд, — распорядилась Каляда.
Призрак растекся по кабине зеленым туманом и стал исчезать в стенах звездолета.
«Я — Крылатый Волк!» — ворвался в сознание друзей его восторженный клич.
Перед кораблем возник черный зигзаг распахнутой Структуры. Волк оттолкнулся от границы и нырнул в Надмирье. В след за ним ринулся шквал освобожденной энергии и, достигнув ворот, разбился о незримую преграду. Лишь Космос победно устремился в Черноту, возвестив о рождении нового Мира.
— Надо было оставить там зонд, — сказал Донай сестре. — Не каждый день все-таки становишься свидетелем образования галактики.
Но Юльке было не до шуток.
— Сканнеры нащупали плотный слой какого-то поля! — доложила она по селекторной связи. — Идентификации не поддается.
— Пэр, мы переходим на ручное управление, — распорядилась капитан. — Концентрируйся в кабине. Со своей задачей ты справился на отлично.
Призрак принялся стекаться в человеческую фигуру, а Данила вновь поймал себя на том, что невольно ищет взглядом след совершенного ничто, сопровождающий трансформацию друга. Но увлекаться наблюдением Гаюнар себе не позволил, поскольку штурвал был доверен ему и вести корабль предстояло в условиях повышенного сопротивления пространства. Краем уха он уловил переговоры капитана с машинным отделением и по мониторам своей линии быстро определил их смысл: рулевая и балансировочная системы давали большую перегрузку.