Семь стихий. Научно-фантастический роман
Шрифт:
— Мне это знать не дано.
— Ну как же… сначала океанские станции, подводные дома. Сейчас первые плавучие города с миллионным населением. А дальше?
— Ах вот оно что! Пожалуй, вы правы.
— Все связано, совпадает… Ведь и корабли, и плавучие небоскребы это как бы огромный ковчег.
— Что ж, это не исключено.
— Значит, и вы так думаете?
— Нет. Я просто говорю, что это не исключено. Кто же может заказать будущее? В космическом, конечно, масштабе.
Мы расстались, но, как оказалось, ненадолго. Я забежал к Ольховскому и несколько минут созерцал
— Полные материалы еще не поступили, — сокрушенно произнес он, и у меня не осталось никаких сомнений, что и он пока ждал их с нетерпением.
Готов предположить, что человеку прошлого века в преддверии нескончаемых звездных полетов во все концы обозримого пространства показалось бы странным такое пристальное внимание к случившемуся. В то время положительный результат просто не вызывал сомнений. Но сейчас, после тысячи и одной неудачи, когда мечта давно умерла, когда перестали верить в пятую стихию вне Земли и когда вдруг свершилось…
— Жаль, — сказал я, — придется подождать. В редакции тоже ничего…
— Хотите, я познакомлю вас с человеком, который первым обнаружил забытый корабль? — улыбнувшись, спросил Ольховский.
— Очень хочу.
— Загляните в зеркало.
— Не совсем понимаю вас.
— Могу посоветовать только вспомнить заатмосферную станцию.
— Ах вот оно что! Неужели? И он вышел в наш сектор?.. В тот самый вечер?
— Да. Та самая блуждающая крапинка. Неопознанный объект. А в секторе работали вы. Мои поздравления!
— А я пожалел было, что оказался на «Гондване», — чистосердечно признался я.
— Берите «Дельфин», — сказал Ольховский, — все равно будем стоять несколько часов. Только не глубже километра. Дальше делать нечего. Неинтересно. Темно, сыро и сумрачно. Лучше махните на отмель. Успеете.
И я оказался на «Дельфине». Вместе с Валентиной (так я стал звать ее, ни буквы не убавляя в ее имени, потому что оно ей необыкновенно подходило).
— Какой я биолог! — воскликнула она в ответ на мой вопрос. — Только учусь. Иногда вот дежурю на «Дельфине». Это проще простого. Нужно только помнить, что делать: биотоки управляют всем, и механизмами и аппаратурой.
— Вы, по-моему, несколько преувеличиваете роль биотоков, Валентина.
— Конечно, — созналась она, — управление чаще всего дублируется. С «Гондваны». Так что не разбежишься.
— Зачем тогда биотоки?
— На всякий случай. Например, полетело уплотнительное кольцо у антенны, в зазор хлынула вода. Что делать?
— Вычерпывать воду, — пошутил я.
— Всплывать! Сбрасывать балласт и всплывать.
Мы пошли к отмели. Я хотел увидеть голубую воду, зеленые подводные поля, серебристый рыбий дождь. Там, говорят, настоящие подводные пейзажи с бесчисленными ежами, мидиями, трепангами. Ни разу не видел я на воле звездочетов, больших налимов, не знал еще, как метят рыбье население ультразвуковыми датчиками и флюоресцирующими штрихами.
Мы остановились
Но мы ретировались: в океане рассеяны мириады таких же вот эфемерных созданий, и накормить их просто невозможно. Пусть уж заботятся о себе сами.
Валентина рассказала, что дважды встречала стайки креветок вместе с муренами. Необычное соседство пятнистой, как леопард, или полосатой, как тигр, морской зверюги и суетливых безобидных рачков объясняется просто: мурены не пользуются зубными щетками и доверяют туалет креветкам. Ложатся на дно и раскрывают рот, усаженный острыми пиками.
— Ни разу не встречался с муреной, — оказал я, — и не хотел бы встретиться.
— Их можно приручать, — заметила Валентина. — Они берут из рук мясо, рыбу, любят, когда их гладят или почесывают.
— Читал, — сказал я. — Но не пробовал.
— У нас еще часа три. Показать вам настоящие кораллы?
Я кивнул. Повинуясь биотокам, «Дельфин» всплыл и понесся, обгоняя ветер, над самой водой.
— Сто пятьдесят узлов, — отметила Валентина.
И снова мы погрузились на дно. В коралловые джунгли, под зыбкую тень подводных веток — розовых и фиолетовых, в самую чащу морского заповедного сада.
«Дельфин» сел у крутой стенки кораллового дворца. По какой-то странной прихоти я направил механический щуп на розовую глыбу, призрачно сиявшую в зеленоватых лучах, и отколол от нее кусок. Он медленно покатился вниз, поднимая муть. За ним тянулся желтоватый шлейф. Тут же налетели рыбешки, они окружили оторвавшийся коралловый кусок трепетным кольцом.
— Вы угостили их хорошим обедом, — сказала Валентина, — не так-то просто добраться им до полипов — жильцов подводного небоскреба.
— Они нисколько не боятся нас. Наверное, если бы человек рожден был в воде, то ему проще было бы жить и охотиться.
— Может быть. Но тогда не нужно было бы строить, ведь температура постоянна, ни снега, ни бурана, ни жары. С самого начала больше возможностей для самосовершенствования: быстрее плавать, быстрее думать. Не надо одежды, не надо жилищ, и нет угрозы голода.
— А зачем тогда думать? Вроде бы мозг ни к чему.
— Нет. Нужно ведь обманывать подводные течения и слышать приближение шторма за сотни миль. И бороться с акулами. А если еще и управлять режимом плавания…
— Знаю, знаю. Дельфины! Вот кто умеет это делать.