Семь троп Питера Куинса
Шрифт:
— Кто он такой? — спросил один.
— Умный дурак и храбрый трус, — скороговоркой произнес по-испански вожак. — Поднимите его!
Они рывком поставили Мартина на ноги. Тот мешком повис у них на руках. На уже отмеченном печатью смерти лице — ни кровинки.
— Даю тебе последний шанс, Эвери! Берешь? Последний шанс уйти по-хорошему — ничего с тобой не сделаю, переправлю живым и невредимым на тот берег. Что скажешь? Будешь говорить?
Несчастный со стоном закрыл глаза:
— Я дал слово. Кончайте сразу… зачем
— Тогда пускай умрет! — взревел бандит, и оба револьвера опять послушно вскинулись, зависли в» воздухе и… вслед за резкой командой вожака снова покорно вернулись на места.
— Оставьте его мне! — прорычал Тигр. — Пошли отсюда. Сам займусь.
Бросая зверские взгляды на того, кто чуть не стал их жертвой, они, не скрывая сожаления, подчинились.
— Ну, — начал Тигр, когда они остались одни. — Теперь видел, что есть люди, которые сделают за меня эту работу. Достаточно дать сигнал… мигнуть, и тебе конец. Понял?
Эвери судорожно кивнул. Он полулежал на стуле, на который обессиленно повалился, время от времени содрогаясь всем телом при воспоминании о пережитом ужасе.
— Понял, — еле слышно прошептал он.
— А когда прихлопнем, отделаться от трупа — раз плюнуть.
— Да! — согласно вздохнул Эвери.
— Тогда ближе к делу — рассказывай, о чем тебя просят.
— Моя честь…
— Честь? Слушай, парень, не у нас ли на глазах ты наложил в штаны?
— Мое нерушимое обещание…
Во взгляде бандита снова появилось удивление, смешанное с уважением.
— Ты что, готов умереть ради одного этого слова?
— Готов умереть, — простонал Эвери.
— Из-за Монтерея? — горячился Тигр. — Да этот чертов Монтерей еще хуже меня. В тысячу раз хуже! Рассказать тебе, что он наделал, у тебя волосы станут дыбом… — Бандит замолчал и заходил по хижине, бросая негодующие взгляды на Мартина Эвери, будто поймав его за позорным занятием. — Да, — произнес он наконец, — я десять раз болван. Но не могу больше продолжать этот блеф. Думаю, что, если бы прошелся плетью по голому заду, ты бы у меня быстро заговорил как миленький. Но почему-то рука не поднимается. Отпущу-ка я тебя, Эвери.
— Да благословит тебя Господь! — благодарно заныл несчастный.
— Чушь! — презрительно фыркнул вожак и, не обращая внимания на пленника, вышел наружу. Его встретили вопросительные взгляды сообщников, но Тигр не обратил на них внимания.
— Что нового о сером коне? — спросил он.
В ответ послышался недовольный ропот.
— Кто его видел последним? Кто должен был следить? — продолжал Тигр. — Гильермо, ты?
Лениво поднявшись, подручный потянулся, зевнул, потом процедил:
— Ну, положим, я.
Реакция Тигра последовала такая же быстрая, как у его дикого тезки. В мгновение ока он оказался рядом с Гильермо. При всей его громоздкой фигуре прыжок не уступал упругостью и точностью прыжку дикой кошки. Застигнутый
Гильермо схватился за револьвер, но, к несчастью, тот на миг зацепился мушкой за подкладку кобуры, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Тигр его достал и при желании сокрушил бы ему челюсть. Во всяком случае, он сразу лишил Гильермо всякого шанса в борьбе. Но даже теперь вожак не ударил. Он только схватил подручного за запястье и так его сжал, что моментально онемевшие пальцы выпустили оружие. В то же время, выкрутив парню руку, Тигр притянул его к себе.
— Наелся? — процедил он сквозь зубы.
— Твое счастье, — свирепо глядя на главаря, так же тихо процедил Гильермо. — Тебе повезло. Если бы не…
— Хочешь сказать, меня бы не было в живых?
— Не было бы, да ты и теперь почти мертвец.
— Что?
— Погляди на парней.
Быстрый взгляд убедил Тигра, что назревает бунт.
— Чем тут пахнет?
— Отойдем в сторонку, расскажу.
Глава 27
ТИГР ОСТАЕТСЯ ОДИН
Никогда еще так быстро не заключался мир. Несколько слов вполголоса, обмен быстрыми взглядами — вот и все. Затем они вместе пошли между скал, провожаемые напряженными взглядами едва сдерживавших нетерпение членов банды. Когда остались наедине, Тигр начал трудный разговор:
— Мы давно вместе, Гильермо. Почему между нами случилось такое?
Гильермо, как обычно, старался успокоить расходившиеся нервы, скручивая сигарету. Закурил, разломал сигарету в пальцах, скрутил другую. Все раздражение, вся злость выливались в нервные движения этих тонких, цепких, словно когти хищной птицы, пальцев.
— Почему остальные, — ответил вопросом Гильермо, — смотрят на тебя зверем?
— В самом деле?
— А ты что, не замечаешь?
Воцарилось недолгое молчание.
— Хорошо. Если я им надоел, могут уходить. Все. Обходился и без них. Обойдусь опять, — рубанул Тигр.
Гильермо усмехнулся:
— Их-то, может, и устроит. Но мы-то с тобой знаем, что так не получится, Тигр.
— Что?
— Не обманывай себя, так это тебе с рук не сойдет.
Главарь едва понимал сбивчивую испанскую речь.
— Если ты избавишься от этих людей, один из них тебя заложит.
— Уже пробовали.
— Дураки, которые думали, что все знают, а на самом деле ничего не знали. А те, что здесь, знают все. Выдадут все твои хазы. Что тогда будешь делать?
— Перережу предателям глотки!
— Легко сказать.
— Гильермо, ты действительно считаешь, что дело дошло до этого?
Подручный кивнул.
— А сам? — спросил главарь.
— После сегодняшнего никогда не поеду позади тебя.