Семь жизней
Шрифт:
– Музыка?
– Точно, музыка, – девушка добавила в список музыку и поставила рядом со словом галочку, – С Алонзо я договорилась.
– Прекрасный Ачилл не против?
– Совсем чуть-чуть нахмурился, но согласился со мной. Живая музыка создает невероятную атмосферу.
– И все же я за ним понаблюдаю на выставке.
– Ты слишком мнительная, Сара, – усмехнулась Наоми, качая головой.
– Но трезвая! Любовь больше не вскружит мою голову.
Наоми решила не спорить. Она знала Сару слишком хорошо: пройдет несколько месяцев и на горизонте возникнет новый предмет обожания, который вскружит голову подруге. Поэтому и не обижалась
– Какая красота! – воскликнула Сара.
Наоми проследила за взглядом подруги. На другой стороне улицы шел парень с огромным букетом розовых цветов.
– Розовые облака, – прошептала девушка. – Точно. Мне нужны точно такие же букеты.
– И в чем проблема? Скажи своему ковбою, что разлюбила розы, – пожала плечами Сара.
– Дурочка. Для выставки. Хочу разместить их по углам.
– Ты придумала название?
– Душа. Хотела поиграть со словами, но передумала. Коротко. Лаконично. Просто.
– Сказать, что я заинтригована, ничего не сказать.
Наоми разразилась хохотом.
– Пару дней, Сара, и все станет понятно. Нужно догнать этого парня и узнать, где он купил этот букет.
Несколько дней спустя
Впервые за долгое время я столкнулась с бессонницей. Сон пришел лишь под утро, в то время, когда я должна была проснуться. Две кружки кофе не взбодрили, ледяная вода в душе убаюкивала. Глаза было трудно держать открытыми. Сажусь на кровать, и голова мигом тянется к подушке. На фоне разбитого состояния нервы начали сдавать. Да и Ачилл нервничает не меньше меня. Перебирает вещи, швыряя их то на пол, то обратно в шкаф, каждую секунду проверяет телефон и камеру. Так забавно его видеть таким растерянным. Он словно пытается забрать все переживания на себя. Пусть будет так. Моя аудитория привыкла видеть меня спокойной и расслабленной.
Мы решили встретиться на выставке. Ачилл хотел настроиться перед съемкой, а я хотела подготовиться: сделать укладку, купить новое платье, а главное проконтролировать установку всех декораций. Хорошо, что Сара осталась. Ее сумасшедшая энергия не даст мне расслабиться.
Все произошло по щелчку пальцев. Я не успела выйти из дома, как уже принимала курьера с букетами гипсофил. Не ошиблась: они действительно идеально вписались в обстановку. Получилась легкая, непринужденная и романтичная атмосфера. Как любовь с первого взгляда. Когда вокруг летают бабочки и мир состоит исключительно из пастельных оттенков. А лепестки роз… Хотелось скинуть обувь и босыми ногами пройтись по мягким цветам, собрать их в ладошки и вскинуть над головой. Для меня именно так выглядит влюбленная душа.
Пришлось не только контролировать доставки, но и Сару: она так и норовила снять ткань с картин и рассмотреть их. Но меня не проведешь. Одним глазом следила, как вешают грифельную доску, другим поглядывала на Сару. Она пыталась сосредоточенно разглядывать цветы, но не упускала возможности скрываться из вида. Хулиганка.
Доска получилась идеальной. Именно такой, как я хотела: искусственные пионы обрамляли углы, а разбавили их розовой китайской розой, за счет чего она стала объемней и в точности передавала всю атмосферу выставки. Но главное – это надпись с завитушками, белого цвета, а местами
До начала выставки час, а силы покинули меня. Мне срочно нужен Ачилл. Его забота и любовь мигом вернут меня в строй, но его все нет и нет. Уже пришли Френки и Алонзо. Первый отчитал меня, что стала редко заглядывать в пекарню, а второй с трудом отводил взгляд. Меня спасает Сара. Она увлекает их своей бесконечной болтовней, а я в это время восстанавливаю силы.
Моя аудитория привыкла видеть меня спокойной и умиротворенной. Я получала много комплиментов касательно своей сдержанности. Некоторые и вовсе приходили на выставку не ради картин. Им хотелось подпитаться моей энергией. Что это означало, я не понимала, но теперь, с появлением Ачилла, пришло осознание. Рядом с ним спокойно и легко. Но его все еще нет.
Время растворилось в мыслях. Я не успела опомниться, как за окнами образовалась огромная очередь, состоящая из знакомых лиц. Да, на мои выставки приходят одни и те же люди, но именно они чувствуют мое творчество каждой клеточкой. Мне не хочется впускать в свою цитадель незнакомцев. Они приходят в грязной обуви и топчутся по белым простыням. Морщат нос, кривят губами и с видом знатоков говорят, что в этом ничего нет. Я не против критики, напротив, очень ценю и принимаю во внимание, но не оскорбления. Если вам это не нравится, это не означает, что в этом ничего нет.
Алонзо настраивает гитару, Френки теребит свои шикарные усы, а Сара не оставляет попытки увидеть первой хотя бы одну из картин.
– Давай снимем, – улыбнулась Наоми, коснувшись плеча Сары.
Девушка издала тихий визг и судорожно стащила ткань с рамок. Входные двери распахнулись и, прежде чем люди пересекли порог, Алонзо начал играть на гитаре. Наоми с улыбкой встречала каждого гостя, с некоторыми обменивалась объятиями. Она ловила восхищенные взгляды, каждые охи и отмечала, сколько раз мисс Роуз прижимала руки к сердцу. Но как бы она ни старалась следить за реакцией, взгляд все равно устремлялся к дверям.
Ачилла среди гостей не было. Наоми несколько раз прошлась по залу, но не увидела среди них его. Восторг сменился грустью. Она ловила взгляд Алонзо и старалась искренне улыбнуться в ответ, но улыбка получалась вымученной. Девушка отрешенно стояла возле стены, не замечая никого вокруг, как внезапно, возле нее возник молодой человек.
– Прости, – шепнул Ачилл, касаясь губами ее щеки.
– Где ты был? – встревожено спросила девушка, окидывая его взглядом.
– Камера шалила, пришлось настраивать.
Наоми старалась поверить его словам, но что-то в его внешнем виде выдавало ложь: рубашка неопрятно заправлена в брюки, лицо покрасневшее, а волосы крупными прядями торчали в разные волосы.
– Любовь моя, – вздохнул мужчина, касаясь ее локтя. – Я очень старался прийти вовремя и даже устроил скандал в местной мастерской, но получилось так, как получилось.
– Хорошо, что ты здесь.
– Я сделаю пару кадров, а потом вернусь к тебе. Хорошо?
– Давай.
Его чары панацея. Я не могу на него злиться. Он стал заложником ситуации. Боялся меня подвести. И подвел, но старался исправить. Это ценно и важно. Мог бы струсить и вовсе не прийти.