Семь жизней
Шрифт:
– На полу нельзя оставлять, – задумчиво протянула мама. – Быть может, в сарае есть стол?
Отец вскинул палец и широко улыбнулся. Мне нравилось, что, несмотря на обстоятельства, он пытался оставаться жизнерадостным.
Несколькими минутами позже он принес пыльный деревянный столик.
– Но это не все!
Отец вновь выбежал на улицу, а вернулся уже
– А я ругался на Лиану за ее любовь собирать всякий мусор. Постоянно умолял ее выбросить все на помойку.
– Если бы не твоя тетя, мы бы жили на помойке.
В моей голове было столько вопросов, а задать их некому. Я продолжала смотреть, как родители пытались обустроить дом, но с каждой секундой впадала в отчаяние. Им не выжить в таких условиях. Хоть отец и попытался заколотить окна, из них все равно задувал ветер. Он развевал одеяло, которым я была укрыта, и покрывал подоконник снегом.
В комнате, наверное, слишком холодно, поэтому родители переместились ребенка на кухню, зажгли плиту и легли спать.
Воспоминание сменилось. На вид мне около года. Я неуверенно стояла на худеньких ножках и с особым интересом совала нос туда, куда не нужно. Мама едва поспевала по моим следам и ловко выхватывала из рук предметы. В ее взгляде столько любви, что я, будучи призраком, таю. В этой жизни мне явно повезло с родителями.
Дверь отворилась, и зашел отец с большим пакетом. Уайлли вырвалась из рук матери и побежала навстречу к нему.
– Девочка моя, – папа опустился на колени и прижал ее к себе. – А я не с пустыми руками и не один.
Следом за отцом зашел рослый мужчин в смешной шапочке, со свисающими косичками и помпоном. Он раскинул руки и широко улыбнулся.
– Уилл! – воскликнула мама.
– Давненько не виделись, Кэйт, – прохрипел он. – Это кто так подрос?
Уилл опустился на колено и протянул Уайлли раскрытую ладонь, в которой лежала шоколадная конфета.
Я перевела взгляд на маму и заметила, как она смущенно смотрела на отца. Тот коротко кивнул, указывая на пакет.
– Выпьем чаю? – предложил папа, обращаясь к Уиллу.
Уилл в ответ кивнул, и вместе они переместились на кухню.
– Как вы? – спросил Уилл, обводя взглядом нашу крохотную кухню.
– Выживаем, – отец сел напротив него, сложив руки на столе.
– До сих пор не понимаю, как это могло произойти. Напомни, а он тебе сумму отдал, которую ты хотел занять?
– Нет. Сказал, что смогу сам вывести со счета,
Я надеялась, что Уилл прекратит расспросы, но глаза его горели от любопытства. Он жаждал услышать эту историю вновь.
– Запамятовал, напомни, как все было-то?
Спина мамы натянулась как струна. Вены на шее выступили. С губ сорвался судорожный вздох.
– Мы же хотели дом купить. Съездили, приценились, посчитали собственные средства. Не хватало. Решили в банке брать кредит, но и там мне одобрили лишь половину требуемой суммы. Пошел к начальству с просьбой занять, может быть, под проценты, а лучше рассрочкой. Шеф так обрадовался, но попросил взамен услугу. Кто же знал, что эта просьба – петля на шее на всю жизнь, – отец опустил голову, восстанавливая дыхание. – Через несколько дней все мои счета были арестованы. Я такую сумму никогда в жизни не видел.
– Да, – протянул Уилл. – Подложил он тебе свинью. Хорошо, что дом успели купить.
– Мы не купили, – пожал плечами отец. – Это дом моей тети. Он много лет был заброшен, руки никак не доходили до продажи. С другой стороны, хорошо, что не дошли. Так бы мы вообще остались на улице.
Уилл упивался его ответом. Он с надеждой продолжал вглядываться в лицо отца, с немой просьбой продолжить.
– Так оно и было, – шумно вздохнул отец, поднимая глаза, наполненные слезами.
– И как вы тут?
– Потихоньку обживаемся. Смог устроиться на работу, ребята с прошлой подсобили. Сам понимаешь, неофициальная, ни пособий, ни страховки, но хоть что-то.
Воспоминание начало сменяться, а значит у меня появилось время проанализировать.
Я получила семью, о которой мечтала. Несмотря на обстоятельства и проблемы, родители искренне любили меня. Все проблемы только сближали. Крепкая семья – одно из моих желаний в прошлой жизни. Так странно.
Череда новых воспоминаний лишь убедила меня. Я росла в любви и заботе. Я гуляла с мамой на площадке, играла в игрушки, которые она же мне и сшила, слушала сказки от папы и много, много смеялась. Будучи малышкой, я не понимала, что такое бедность. Пока не пошла в школу.
И если я была ребенком добрым и открытым, то остальные относились ко мне предвзято. Нет, не дети. Их родители. Никто не хотел, чтобы у их ребенка была бедная подружка, в потрепанных вещах и с грязной головой. Как только их чадо приближалось ко мне, они хватали его за ручку и отводили в сторонку. И эти взгляды. Я их не понимала.