Семь звезд
Шрифт:
— Рональд… — начал Скоби.
Клуз повернулся и взглянул на свое лицо в зеркале окна. Оно исказилось — обнаженные зубы, красные глаза.
— Хакуилл — это он, — сказал Холлис.
Клуз ударил головой в стекло. Оно треснуло по всей длине, засвистел вечерний ветер.
Холлис стал пробираться вперед между стульями. Скоби просто стоял и смотрел. Клуз выбросился в окно.
Официально истинный Роб Хакуилл оставался на свободе. Лич заключил сделку с Холлисом. После развода Клуз стал заполнять свой дом страницами с фотографиями Красоток. Должно быть, мысли о
Лиззи появлялась теперь не часто. Она получила роль проститутки в фильме о Джеке Потрошителе, но съемки прекратились, когда распространители видеокассет, испугавшись ярлыка "фильм ужасов", забрали свои деньги. Тогда Лиззи согласилась на роль в картине с участием Красоток, принадлежащей "Комете", под названием "Влажные дыни". Этот фильм отличался от первого.
На каждом месте преступления, где побывал Скоби, он обнаруживал "Комету". В нее заворачивали рыбные палочки. Наклеивали заголовок на стену. Вырезали из картинки лицо или грудь. Оставляли специальную цветную вклейку о разводе в королевской семье. Полиция аккуратно избавлялась от улик, снова и снова оставляя кассету с одним фильмом из серии "Где погребены тела" вместо газеты.
Кассеты становились редкостью. Его собственный запас иссякал: магнитофон зажевал "кассету Адама Кисса", а "громкую кассету" пришлось отдать Холлису, чтобы тот положил ее под болтающиеся ноги подростка-самоубийцы. В основном он смотрел "кассету Тиффани".
Скоби чувствовал, что стал близок Робу Хакуиллу как брат.
На неделе, когда "Комета" в ответ на испуг Европейского Сообщества, вызванный губчатой энцефалопатией, опубликовала серию рецептов с использованием "лучшей британской говядины", Скоби получил посылку из Бродмура. Элизабет прислала ему одобренный "Кометой" пирог с говядиной, который испекла сама. В записке она спрашивала о том, как продвигается работа над книгой.
Он сел и озадаченно уставился на пирог.
Через месяц после того, как предложенный Мораг Дафф (заслужившей прозвание Тряпичная кукла) законопроект стал законом, по всем главным городам Великобритании начались массовые сожжения фильмов, книг, комиксов и журналов, содержащих ужасы. Издатели серии новых антологий ужасов в мягких обложках были осуждены по закону Дафф и провели по три недели за решеткой. Один писатель в очках, названный светочем движения "мизерабилистов", приковал себя к ограждению снаружи Парламента, и толпа закидала его мусором. Полиция организовала ряд утренних налетов на дома коллекционеров книг и фильмов ужасов, конвоируя жалких преступников на глазах у их соседей, пока из домов выгребали груды пресловутых улик.
За время освещения продолжающейся кампании против ужасов тираж "Кометы" возрос на сорок четыре процента. Поскольку зонк превратился в наркотик, который покупали безработные, а подражатели Роба Хакуилла совершали серийные убийства в Кардиффе и Манчестере, количество насильственных преступлений также увеличилось на сорок четыре процента.
Скоби стал избегать просьб об интервью. Он включал свой автоответчик и никогда не отвечал на звонки из средств массовой
Каждую ночь он смотрел "кассету Тиффани". Возможно, это была последняя копия фильма "Где погребены тела-3" во всей Великобритании. Теперь он знал, что фильм ни в чем не виноват: Чудовище жило где-то ближе.
Однажды ночью фильм прервала реклама, которой раньше на этом месте не было.
Две Красотки "Кометы", одетые только в трусики бикини, прыгали вокруг человека, который сидел и читал газету. Заголовок гласил: "ХАКУИЛЛ ДОЛЖЕН УЙТИ". Из-за газеты выглянуло оскаленное лицо. Единственный красный глаз подмигнул Скоби. Роб Хакуилл сказал:
— Тебе нужно повеселиться, ведь правда?
Девушки прижались к чудовищу, он воткнул свои когтистые лапы в их мягкие животы, и острые пальцы вышли наружу через груди. Потек силикон.
— Что это такое: красное на черно-белом? — спросил Роб Хакуилл и ответил: — Газета.
Холлис не представился, но Скоби узнал его голос.
— Охотник, ответь, — сказал полицейский, — я насчет истинного Роба.
Скоби поднял трубку.
— У Ариан имелась копия списка. Копия попала в другую газету. Они укажут на Клуза. Скажи Личу, что в этот раз я не могу прикрыть "Комету".
Холлис повесил трубку.
На экране Хакуилл проталкивал Адама Кисса через внутренний коридор. Скоби понял, что у него не хватит времени добраться до запечатанного дома Клуза, выбросить фотографии Красоток и оставить там "кассету Тиффани". Все откроется.
Он сам был виноват в этом. Ведь это он поселил в общественном сознании мысль о том, что корень насильственных преступлений находится где-то в средствах массовой информации. Поскольку время ужасов ушло, их место должно занять что-то другое.
Например, "Комета". Газета, детище Дерека Лича, распространялась и действовала на людей — таких, как Элизабет, Питер Пол Патрик, Клуз, торговцы зонком.
Телефон зазвонил снова. Скоби поднял трубку до того, как успел включиться автоответчик.
— Ты знаешь, кто это, — произнес голос, глубокий, почти американский. Скоби не был уверен, кто звонит — Дерек Лич или Роб Хакуилл. — И ты сам знаешь, что делать.
На экране Хакуилл вцепился в Адама Кисса, его рот расширился, чтобы охватить голову жертвы.
Фильм не был источником тьмы. Она исходила из Пирамиды в Докленде. Скоби служил ей так же, как служили ей Элизабет и Клуз. Он не волен был выбирать свое будущее.
Скоби стал рыться в неразвернутых подарках на новоселье. Клуз подарил ему как раз то, что нужно. Электрический нож на батарейках. Наверное, такой моделью Клуз пользовался и сам.
Чтение инструкции заняло тридцать минут. Перед использованием нож необходимо было включить в розетку на три часа. Это не могло обескуражить репортера, он скоротал время, два раза прокрутив "кассету Тиффани". То, что он планировал, означало исчезновение фильма и ему подобных. Скоби рассеянно пожалел о потере, но "Комета" должна была двигаться вперед.
От нажатия на кнопку лезвие зажужжало. В порядке эксперимента Скоби тронул им упаковку из полистирола, и та с визгом разлетелась на сотни крошечных снежных шариков.