Семь. Гордыня
Шрифт:
— Ясно. Ладно, поеду я. Если что — сразу звони мне. Поняла?
— Поняла, поняла… — недовольно проворчала сестрёнка.
Я прошёл сквозь распахнувшиеся передо мной створки лифта, нажал на кнопку нижнего этажа и, прежде чем двери закрылись, успел ободряюще подмигнуть сестрёнке. Всё не так уж и плохо. По крайней мере, отец жив, здоров и полон сил, а Лизка полна оптимизма и уверенности. Всё не так уж и плохо…
— Ну что так долго-то? Я думала, усну здесь, пока дождусь тебя! — проворчала Ольга, едва я сел к ней в машину.
— Я тебя не звал, ты сама напросилась
— Ладно, ладно! — примирительно произнесла она. — Не шипи на родную мать! Куда мы сейчас?
— Серьезно? Ты будешь таскаться за мной целый день?
— Наверстываю упущенные годы общения с сыном.
— Нет, правда? Что тебе нужно от меня?
— Только помочь вам. — пожала Ольга плечами. — Не хочу, чтобы вы сдохли раньше времени.
— Ты что-то знаешь?
— Ходят слухи… — она тяжело вздохнула и посмотрела в лобовой стекло перед собой. — Работой твоей сестры заинтересовались за границей…
— Допросить бы тебя с пристрастием… — вздохнул я. — Ты ведь явно недоговариваешь…
— О! С пристрастием я люблю! — тут же оживилась она и игриво посмотрела на меня.
— Вот и Лизка об этом же — говорит, что тебя так просто не допросить. Но можно ведь по старинке, — задумчиво пробормотал я, — сломать пару пальцев, подержать в подвале без сна и отдыха несколько дней…
— Боюсь, наши отношения после этого испортятся, Алекс. — притворно вздохнула моя блудная матушка, наклонилась ко мне, потрепала за щёку, как неразумное малое дитя, и вернула свою руку обратно на руль. — Я очень плохой враг, Алекс. Учитывай это на будущее!
— Только это меня и останавливает. Я не знаю о тебе ничего…
— Так куда мы едем? — бодро поинтересовалась Ольга, словно и не слышала моих угроз.
Куда… Хороший вопрос. Дел, на самом деле, невпроворот. Но нужно съездить на работу, а то там без меня всё развалится. Как не вовремя-то всё это навалилось…
— Не знаю куда ты, а я к себе на завод.
— Сдался он тебе. — недовольно проворчала моя блудная родственница. — Продай его уже!
— Продам. Может быть. Но не сегодня.
— Так мы на завод? —на всякий случай уточнила она ещё раз, заводя двигатель своего авто.
— Я! А ты… Прогуляйся по магазинам или сходи в салон красоты.
— Грубиян! — фыркнула Ольга.
— Каким вырастила. — мстительно заметил я. — Хотя, погоди. Ты же и не растила…
— Фи! Как же грубо! Высажу тебя подальше, пройдешься ножками, подумаешь над своим поведением! — она утопила педаль в пол, взвизгнула шинами, подрезала несколько машин на дороге и помчалась на красный сигнал светофора.
А я откинулся в кресле и ненадолго задумался… На сегодня у меня назначено вскрытие подземного бункера с моим новым директором, вернее директрисой Мариной Анатольевной Зорькиной. Старого я, наконец, отправил на заслуженный отдых, и Марина уже три дня как вникала во внутреннюю кухню завода, строчила мне возмущённые сообщения, не зная, с какой стороны браться за восстановление работоспособности предприятия и находя в документах бывшего директора
— Приехали! — донёсся до меня всё ещё обиженный голос Ольги.
— Спасибо! Вечером заберёшь меня?
— Посмотрим! — неопределённо пообещала моя родственница, захлопнула пассажирскую дверь перед моим носом и, взвизгнув колёсами и обдав меня клубами пыли, скрылась за поворотом.
Дом, милый дом… Вернее, завод, милый завод. Тяжело вздохнув и предвкушая очередную порцию недовольства от Марины, я шагнул в сторону проходной, прошёл через распашные двери, отметился на входе, свернул на лестницу, ведущую в административную часть и сразу двинул в кабинет директора…
В бункер мы спускались в полной тишине. Я думал о своём, Марина о своём. После её получасового спича в кабинете, переходящего на крик и требования хоть каких-то денег на развитие «ЕЁ» завода, мне пришлось напомнить, что она всего лишь наёмный сотрудник, а я не её подчинённый, и пригрозить поркой. Кажется, она немного обиделась на это и всю дорогу старалась даже не смотреть в мою сторону.
Но с другой стороны, порка это действительно оптимальное решение в этой ситуации. Мужик бы не посмел на меня повышать голос, а сразу схлопотал по морде. А эта… эта женщина возомнила себя непонятно кем, и решила, что ей позволено больше. И всё из-за того, что мы разок-другой переспали, ну или из-за того, что она женщина. Да уж. Гендерное неравенство во всей красе…
Старая, скрипящая ржавая клеть, или как её называют дилетанты — грузовой лифт, выглядел хоть и древним, но вполне солидным и всё ещё крепким. Пару минут медленного спуска, клеть мягко ткнулась дном о твёрдую почву, я откинул тяжёлый засов в сторону, распахнул металлические двери и вышел наружу. Осветил мощным фонарём внутренности и восхищённо присвистнул. Не бункер, а огромная, бесконечная пещера.
Каменный свод терялся где-то метрах в двадцати над нашими головами, а осознание того, что над нами несколько сотен метров почвы, камней, подземных родников и ручьёв, деревьев и возможно домов, внушало какой-то первобытный трепет и пацанячий восторг. Хотя, Марина тоже казалась слегка ошеломлённой и вовсю крутила головой по сторонам, не забывая подсвечивать себе фонарём.
От места нашего спуска в глубину тоннеля вели две длинные вагонеточные колеи, словно в старой шахте, слева и справа свод поддерживали каменные колонны, за которыми просматривались какие-то помещения, то ли склады, то ли рабочие секции. Луч моего фонаря наткнулся на ржавый распределительный щиток на стене, пробежал немного дальше и вернулся назад, когда я понял, что это за старая ржавая коробка.
Высоко поднимая ноги и стараясь не загребать ботинками толстый слой пыли на полу, я подошёл к щитку, открыл дверцу и перевёл несколько рычагов в положение «ВКЛ.». Десяток оранжевых лампочек замигало под потолком, часть из них тут же окончательно погасла, но через несколько секунд мигание прекратилось и в бункере стало немного светлее. Ну, приступим…