Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 2
Шрифт:
Затем пришла ночь. В мечтах она точно такая же, как и наяву. Ленька видит, как темнеет Егорлык. Он течет спокойно, вода трет берега, глухо шумит. Олег и Ленька вышли на берег. Укрытая темнотой степь казалась пустынной и страшной. Развели костер.
И тут случилось нечто удивительное. Ленька только что подумал о костре — и сразу же уловил запах дыма и жареного сала. Он знал, что лежит под навесом, что лодка и костер — это только мечта. Не открывая глаз и не понимая, откуда взялся здесь этот приятный запах костра и жареного сала, Ленька улыбнулся.
Ленька приоткрыл глаза и сразу все понял. Рядом с ним сидел Олег с ломтями хлеба и с кусками зарумяненного на огне и еще горячего сала.
— Возьми, ешь! — сказал Олег, кусая хлеб и сало. — Мать ушла на ферму, а это нам завтрак. Давай побыстрее закусим и айда на Егорлык. Там подождем до ночи и уплывем.
— Так, Олег, не годится, — возразил Ленька, рассматривая завтрак и глотая сладкую слюну. — Надо не так…
— А как? Чего ты все мудришь?
— Нам надо сперва подготовиться… Обдумать.
— Удивляюсь! Чего еще обдумывать? Сядем в лодку и понесемся! В дороге все и обдумаем… А красота какая будет! Ну, скажи, Лень!
Ленька не ответил. В уме подыскивал такие слова, какими можно было убедить Олега хотя бы повременить с отъездом. Но разве есть такие слова? Для Олега они не существуют. А тут еще и рот был занят. Так они и ели молча. Когда с салом было покончено, Ленька, не говоря ни слова, побежал к себе домой — жил он по соседству. Принес кувшин парного молока и две кружки. Олег заметил за поясом у Леньки толстую тетрадь и карандаш.
— Какой ты, Лень, прожорливый! — сказал Олег, наливая в кружку молоко. — Сало съел и за молоко принимаешься.
— А ты зачем себе наливаешь?
— Тоже за компанию выпью этой жидкости, — ответил Олег. — Но мог бы и не пить. Без молока можно прожить. А что это за тетрадь? Это твои стишки?
— Пей молоко, а потом узнаешь.
Вскоре кувшин был опрокинут и отодвинут в сторонку. Друзья уселись на подушки. Ленька раскрыл тетрадь.
— Не стихи, а вахтенный журнал, — сказал Ленька и спросил: — Нужен нам вахтенный журнал?
— Как ты сказал? Какой такой журнал?
— Ну, когда мы будем плыть, нужно будет все записывать: где плывем, что видим!
— А-а… Об этом… Это, Лень, ты правильно сообразил, — согласился Олег. — За это хвалю. Значит, ты согласен?
— Если без горячности, согласен. Нам надо, пока мы на суше, записать в журнал наше снаряжение. Так, Олег?
— Ну, пусть будет так. Дальше? И чего ты тянешь? — Олег огорченно вздохнул. — И какой ты, Лень, медлительный — ужас!
— Что дальше? Будем записывать.
Ленька принес лежавшую возле колодца небольшую кадку, поставил ее вверх дном, поудобнее уселся и раскрыл тетрадь.
— Погоди писать, — строго сказал Олег. — Записать успеем. О каком снаряжении ты говоришь?
— Ну, перво-наперво хлеб, — пояснил Ленька, покусывая
— Много! Что мы, обжоры?
— А старые люди что говорят? — Ленька улыбнулся. — Ну хорошо, полторы. Далее сало, сказать, жиры. Сколько возьмем сала?
— Куска два? — сказал Олег.
— Два с половиной, — прибавил Ленька. — Полкуска на запас. Еще лук, чеснок, редиска. Как по-твоему?
— Валяй, поедим, — согласился Олег. — Запишем.
— Яички?
— Побьются. Ну их к шутам!
— Мы их сварим. Вареные не побьются. Сколько возьмем, Олег?
— Ну, с десяток.
— Полтора, — поправил Ленька. — Лишек не помешает. Подсолнечного масла пол-литра.
— Это еще зачем? — удивился Олег.
— Эх ты, Олег! А рыбу жарить на чем?
— А-а… рыбу… Это ты правильно подметил. Еще что?
— Ведро.
— Лучше котелок.
— И ведро, и котелок. Две кружки, две ложки, ножик, сковородку. Без этого как же в дорогу?
— Верно! — одобрил Олег. — Не забыть бы спички.
— А что возьмем из одёжи?
— Перегружаться не будем. Лето! Наденем пиджаки, картузы, штаны и прихватим по лишней рубашке. Свою яркую рубашку возьми непременно.
— Зачем?
— Будет вместо флага. Не забыть бы удочки. Рыбу ловить.
— Взять бы хоть один плащ на двоих, — посоветовал Ленька. — От дождя.
— Не сахарные. А то нагрузимся, как цыгане. — Олег рассмеялся. — Ты еще подушки и одеяла погрузи на лодку!
— Олег! А про соль мы и забыли!
— Верно. Не забудь записать.
Олег прошелся по двору, скрестив на груди руки. Какая у него осанка! А какой горделивый вид! Позавидуешь. Вот Ленька ни за что не сумел бы так скрестить руки и так прохаживаться, задумчиво глядя вдаль. А Олег умеет, и еще как! Он остановился и, хмуря брови, сказал, что соль — это еще не главное, что важнее всего подумать о том, как скрытно от людей перенести в лодку продукты и одежду. Делать это днем нельзя: сбегутся все грушовские мальчишки, узнают родители — беды не оберешься. Ждать же, когда наступит ночь, долго. Нельзя же терять понапрасну время. Есть один выход, о нем-то и думал Олег. Недалеко от Грушовки Егорлык поворачивает влево, и там, на изгибе, желтым козырьком висит над водой круча. Под этим козырьком есть просторная, как сарай, пещера.
Олег сказал, что необходимо сейчас же угнать в этот глиняный сарай лодку и начать готовиться к отплытию. Заранее, не споря, условились: Олег Гребенков будет капитаном, а Алексей Завьялов — помощником. Капитан тут же предложил назвать лодку «Нырок». Помощник в знак согласия кивнул головой, хотя невольно и с горечью вспомнился ему тот не пойманный в камышах нырок. По праву старшего Олег отдавал распоряжения. Леньке он поручил переписать в вахтенный журнал все продукты и вещи.
— Только писать надо не карандашом, — добавил он. — Найдутся у тебя чернила?