Семен Палий
Шрифт:
— Пане гетман, войско давно ждет. Куда вести казаков?
— В Батурин.
Поднимая тучи пыли, войско двинулось широкой степной дорогой в направлении на Батурин.
Так в 1687 году закончились выборы нового гетмана.
Глава 2
В ГРОЗУ
Всё предвещало грозу: и тревожно шелестевшие деревья, тянувшие свои ветви навстречу буйному ветру, и жалобные стоны чаек, и лошади, храпевшие при каждом новом порыве ветра.
Солнце совсем скрылось за тучами, стало темно. Вдруг ослепительная молния рассекла небо, будто кто-то стремительно вспорол его острой казацкой саблей, послышался
По глухой, давно не езженной дороге, что скрывалась в густых, высоких ковылях, ехало человек двенадцать казаков в длинных епанках. При ударе грома лошади испуганно шарахались в сторону, иные вставали на дыбы. Всадники резко осаживали их, стараясь успокоить. Стройный тонконогий конь переднего казака сторожко повел ушами и скосил глаза; понуждаемый властной рукой хозяина, ускорил шаг.
Этот всадник был Семен Палий. Невысокий, крепкий казак лет сорока, с длинными, чуть распушенными на концах усами, с густыми бровями, сросшимися на переносице, и прямым носом, он совсем не походил на того грозного Палия, которым татары пугали своих детей. Скорее что-то ласковое, теплое светилось в его карих, чуть прищуренных глазах.
Начал накрапывать дождь. Тяжелые капли гулко застучали по плащам. Вскоре хлынул настоящий ливень. Палий повернулся к казаку-великану с широким мужественным лицом, что отстал от него на пол-лошадиного корпуса:
— Что-то Якова с хлопцами давно нет, не заблудились ли, часом?
Тот прижал шпорами своего дончака и, поравнявшись с Палием, густо пробасил:
— Коль заблудились — найдутся. Хуже, если на шляхту наскочили. Да нам бы где-нибудь и остановиться пора: кони притомились, надо им отдых дать. Все одно до Фастова сегодня не доберемся.
— Сегодня нам и незачем туда ехать. А вот здесь как будто должна стоять большая липа, покалеченная громом. Чуть правее от нее — хутор Микиты Веника, друга моего давнего. Мы на Запорожье вместе бывали. Раз в степи татары нас окружили, а с нами и сотни казаков не было. Когда пробивались, один нехристь стрелой плечо Миките пробил, мы и отвезли друга в зимовник. С той поры больше не встречались… Вот обрадуется старик! — мечтательно улыбнулся Палий.
Гром затих, а дождь все усиливался, плащи намокли, стали тяжелыми, как вериги. За дождем и не услышали, как их догнал посланный Палием в разведку Яков Мазан с двумя казаками.
— Как ты нас нашел? — спросил Самусь, казак-великан, что ехал рядом с Палием.
— Чуть не с полудня шастаем по степи за вами. Дождь помог — на след напали.
— Видел? — перебил Палий.
— Да что там! — махнул рукой Мазан. — Даже место, где стояла хата, заросло бурьяном. Такая пустыня, что страшно. Только одну животину нашел в бурьянах, да и та одичала. — Он толкнул коленом мертвую козу, притороченную к седлу. — По дороге одни пожарища, и только где-нибудь в чащобе, в стороне от шляха, живут люди; как завидят всадников, или прячутся бог весть куда, или готовятся обороняться. Меня дед какой-то чуть не застрелил из самопала. Чорт его знает, за кого он меня принял, не то за татарина, не то за ляха.
Окружающая местность в самом деле являла собой пустыню. Много лет Россия и Левобережная Украина вели войну с Польшей. В 1686 году между Россией и Польшей был подписан «Вечный мир». Украинские земли на правом берегу Днепра оставались в составе польского государства, украинцы уходили на левый берег Днепра. После войны усилились татарские
Отряд Палия приблизился к старой липе; постояв несколько минут на месте, казаки свернули вправо. Здесь дорога была еще глуше, приходилось то и дело нагибаться, чтоб не зацепиться за ветку. Усталые кони, почуяв близкий отдых, ускорили шаг. Неожиданно дорогу преградил словно выросший из-под земли забор из заостренных вверху кольев.
— Тьфу, чорт! Чуть лоб не расшиб, — выругался какой-то казак.
— Микита все богатеет. Вон какие стены вывел! — пошутил Палий.
Он постучал в тяжелые дубовые, в три щита, ворота. Во дворе бешено залаяли собаки. В воротах осторожно открылось маленькое оконце.
— Свои, открывай, не то на приступ пойдем! — весело проговорил Палий, слезая с коня. — Забогател — и друзей не признаешь!
— Вот так свои — на приступ сбираются итти! — раздался в ответ сильный женский голос. — Хоть лбы разбейте — не открою.
— Открывай, Федосья, Это я, Палий.
— Семен!
Ворота распахнулись, и навстречу выбежала высокая дородная женщина. Она схватила Палия за руку, подалась вперед и на мгновение заколебалась, но Палий привлек ее к себе.
— Челом, челом тебе, хозяйка, — заговорил он, выпуская женщину из объятий. — О, да ты все молодеешь!
— Где уж мне молодеть, — в тон ему откликнулась женщина. — Мне с тобой не равняться, вон как усы подкрутил! А целуешь, вроде парубок…
— Потому что жениться надумал, — засмеялся Палий. — А чего это Микита не встречает? Иль не рад гостям?
— Нету уже Микиты, — сразу помрачнела женщина. — Второй год как помер, разве ты не слыхал?
— Так и не поправился в зимовнике?
— Поправился. Я сама ездила за ним, привезла, выходила. Потом задумал, опять на Сечь податься. Поехал в город купить кой-чего по хозяйству, да на дороге и смерть свою нашел. Порубали татары. Привезла его, а вылечить уже нельзя было. Тебя перед смертью все вспоминал… Да что ж это я стою! Надо вам на ночь устраиваться. Ведите коней пять в дровяник, он сейчас пустой. А вот куда остальных поставить, того и не придумаю, — забеспокоилась хозяйка.
— Мама, а если мы корову перегоним в клуню, [3] а в хлев поставим коней? — сказал молодой статный парень, которого только сейчас заметил Палий.
— А и правда, сынок, так и сделаем.
— Так это ты, Семашко! — удивился Палий. — Прямо не узнать! Гляди, какой вырос! Помнишь, как ты хотел меня за усы подергать?
Паренек смутился и тихо ответил:
— Помню, как вы и на коне меня катали.
— Не забыл! — ласково улыбнулся Палий.
Двор оказался небогатый: хата, два хлева, овин, сарай — и все. Хозяйка пригласила гостей в дом. Один за другим сходились казаки. В хате стало шумно и тесно. Федосья села рядом с Палием на лавке. Она рассказывала ему, как после смерти мужа ей приходилось вести хозяйство одной. Жить было не легко, край обезлюдел. Спасало то, что хутор находился в лесу, далеко от дороги, по которой сновали татары и шляхтичи.
3
Клуня — рига.