Семена страха
Шрифт:
Запасы продуктов подготовили люди с «Адмиралтейской». Не лишним оказался полностью забитый склад консервами в хранилище одного из вагонов. Тем не менее, решили экономить, потому что неизвестно куда приведёт этот поезд, и смогут ли люди на новом месте выжить.
— Надеюсь, это не за полярным кругом? — спросил, рассмеявшись Стрелок, гоняя во рту спичку. — Неизвестно сколько дней ехать?
— Ну, если что поохотимся, бро, — хохотнул Хомяк, толкнув в плечо Зубило. — Нам главное чтоб ледника этого не было, как в Питере.
— Точно, — закивал Зубило.
Шелест
— Узнаю у машиниста. Думаю, скоро уже прибудем.
Поезд двигался своим ходом. Те, кто помнил время железнодорожных поездок, словно окунулся в прошлое. Не хватало только видов за окном. Состав шёл под землёй, нёсся сквозь черноту тоннеля подготовленного для специального путешествия важных персон. Теперь места чиновников занимали обычные люди, от которых, как считали многие, пользы больше. Старые правители развязали войну и подготовили путь отступления для себя. Спасать свои шкуры решили, но судьба распорядилась иначе. Вот и мчался поезд, ведомый Слесарем, обучающим Монету искусству машиниста. Говорил, что он не вечный, и что кому-то необходимо это умение.
— Это же, по сути, твой поезд, — улыбаясь, говорил дочери. — Без тебя мы бы никогда не смогли завести его.
Таким образом, прошло несколько дней, и когда железный полоз выбрался на поверхность, люди с любопытством прильнули к окнам. Состав двигался между высоких белых известняковых скал. Они уходили к небу и казались бесконечно огромными. Деревья. Живые, не сожжённые огнём пожарищ. На ветвях почки, что говорило о начале весны и новой жизни. Небо — свежее, чистое и голубое.
Дети с любопытством смотрели на проплывающий мимо пейзаж. А ещё каждый раз показывали пальцами на птиц. Чёрные, рябые, с крючковатыми клювами, они тоже, казалось, наблюдали за непрошенным, шумным гостем из металла. Подобное за окном большинство видели лишь на картинках старых книг и сохранившихся журналов.
Воображение рисовало образы будущего. Дети чаще верили именно в светлое завтра в отличие от взрослых. Забыли, что не обедали, не думали даже о еде. Монету разбудил проснувшийся от шума Прыщ.
— Ей, глянь, что творится!
Она непонимающе смотрела на друга, и, вскочив, не сразу поняла, что он говорит. Потом уже с удивлением и восхищением, стоя за пультом, вглядывалась вперёд и, казалось, не поезд, а она летит вперёд, минуя короткие тоннели.
— Круто как!
Парень с улыбкой вглядывался вдаль. Рельсы словно дорога указывали путь в неизвестность. Но теперь она не пугала.
Увидев, что мир не умер, что он ждёт новых героев и живёт надеждой, ребята ощущали, как в груди вспыхивала уверенность. Верили, что на самом деле есть будущее и всё сложится удачно у счастливчиков, покинувших холодный Петербург.
Поезд набирал скорость.
— Почему мы едем быстрее? — с тревогой в голосе спросила Монета отца. — Надеюсь, ничего не сломалось. Или ты увеличил скорость?
— Нет, дочка. Теперь поезд не опускается под землю и не тратит энергию на подъём. Идём почти по прямому пути. Не известно только, чем закончится
— Море! — Внезапный выкрик Мика заставил товарищей в кабине машиниста, повернуть головы.
— Море, — тихо проговорил Прыщ, и сжал руку Монете. — Поэтому здесь уже листья на деревьях появляются? Этот поезд приехал на юг.
— Как дети, — немного раздражённо буркнул Слесарь. Никто не слушал его, усмехнулся и вздохнул, считая, что команда подобралась слишком безалаберная.
— Но отчего мы не миновали ни одного города? — поинтересовался Мик. — Здесь должны ведь быть поселения, где раньше жили люди. Разве ничего не осталось?
— Следов разрушения не видно, — отозвался Слесарь, внимательно слушая ребят. — Давным-давно, я ездил на поезде, на море. Эти места совершенно незнакомы. Может, и не Чёрное море вовсе? Или маршрут иной.
— А какое же есть ещё? — недоумевая, поинтересовался Прыщ. Слесарь даже рассмеялся. — Ну, ты даёшь, парень. География видимо не входила в планы твоего обучения.
— То же мне, — буркнул, немного обидевшись, пацан. — Знаток. Тогда что же это за море?
— Судя по времени, за которое мы добрались сюда, могу лишь предположить, что, скорее всего, Каспийское, — ответил Слесарь. — Но утверждать сложно. Поезд шёл не по привычному и понятному мне маршруту. Поэтому не могу сказать, сколько мы проехали.
— Да уж, — протянул Мик, закинув руки за голову. — Говоришь ты слишком путано. А где же конечная станция?
— Снова терпения у тебя нет, — хрипло проговорил отец Монеты. — Мне-то откуда знать. Я просто машинист.
Часы тянулись. Море за окном казалось бесконечным, синим и безумно красивым. Неужели война пощадила этот уголок части мира? Об этом размышлял каждый. Дети смотрели на чаек, ведь даже многие из повзрослевших в катакомбах метро никогда раньше не видели птиц.
— Мы должны вернуться назад, — тихо сказала Монета, глянув в сторону Прыща. — Представляешь, сколько людей мучается под землёй, и боится каждого нового дня.
— Давай сначала приедем, — ответил он. — Неизвестно куда нас приведёт это сказочное путешествие. Меня пугает эта красота, Таня. Я не верю, что где-то существует настоящий рай, потому что так не бывает.
— Ты прав, сынок, — ответил из-за спины Слесарь. — Я тоже опасаюсь последней станции. Не нас ждали там. И если представить, что поезд поддавался только ДНК главного машиниста, которая к счастью передалась моей дочке, что ждёт нас там. Закрытый бункер, в который не суждено попасть? И никто не измерял уровень радиации в этом месте.
— Я об этом даже не подумал, — подал голос Мик.
— Да уж, тебе только думать, — проворчал Слесарь, вынул серый платок из кармана и вытер вспотевшую лысину
— А разве поезд не снабжён какими-то датчиками?
Ответил Мику, что не так отлично знаком с системой, а Монета заинтересованно стала разглядывать пульт управления.
— Почему же нет инструкции?
— Потому что, глупая, — усмехнулся Слесарь. — Такому профи, как дед, она была не нужна.
— Не продуманно как-то, — протянул Мик. — Вот он склеил ласты и толку.