Семейка
Шрифт:
С порога, где остолбенела Алька, вокруг этого блюдечка отчётливо было видно блестящую на паркете, потемневшем от старости, полоску из молочных брызг.
На появление Альки и брат, и риелторша только зыркнули разом, а потом снова уставились на пол, словно загипнотизированные видом кота, пьющего молоко. Разве что Алик продолжал пить глотками из кружки. И девушка не придумала ничего нового, кроме как поздороваться, будто она их не видела за ужином:
– Добрый вечер.
Брат только ртом дёрнул. С ним всё ясно без слов: «Что это с тобой? Ну, то есть с чего это ты здороваться вздумала?»
А риелторша мрачно взглянула
Алька смотрела на неё, пока не поняла, что беловолосая всё-таки откликнулась на приветствие, выговорив лишь одно слово: «Вечер!»
Оглянувшись на незакрытую дверь из коридора сюда, в гостиную, Алька снова растерялась. Закрыть? Но вот-вот обещал зайти Игорь – сказать о том, что они будут делать завтра. Не закроешь – этим неприятно будет. А сказать брату и каменной Валерии про Игоря…
Впрочем, глупости. Алька решительно захлопнула входную дверь в апартаменты. Игорь умный. Сам догадается и постучать, и открыть дверь. В конце концов, не в личные комнаты откроет, а в гостиную. А что она сама суетится – то неудивительно, если неизвестно, как себя вести с каменной Валерией. Перед риелторшей-то у Альки страх обоснованный: для неё Валерия и переходный коридор с ужастиками крепко связаны.
Снова потопталась на месте и чуть не бегом бросилась к брату.
Кот тем временем тщательно вылизал тарелочку. Затем, ничуть не сомневаясь, свалился рядом с ней так, чтобы держать в поле зрения своих благодетелей в гостиной.
Помявшись, шёпотом ли спросить у брата, или всё же быть вежливой даже в обществе риелторши, Алька негромко, но чтобы и Валерия слышала, спросила:
– Что с тобой случилось?
– На улице метёт, - шмыгнул носом Алик и вздохнул. – А я вспомнил, что видел там кота, когда с лыжами возился. Ну и побежал посмотреть. А он там же… Почти замёрз. Под снегом сидит. Ну и притащил его сюда.
Теперь Алька поняла, почему густая шерсть кота местами примята и слегка блестит. Забыв обо всём, девушка поднялась с места и подошла к коту, который аж запрокинул голову, насторожённо глядя на неё. Алька присела и осторожно провела ладонью по кошачьей голове.
– Кисонька… Алик, а как его зовут?
– Не знаю. Я звал его Пушком.
– Он ведь не замёрз так, чтобы его лечить?
– Да нет, вроде оклемался уже.
Алька поднялась и вернулась к брату. Риелторша посмотрела на них обоих, будто сравнивая и пытаясь убедиться, что они близнецы, а потом тоже встала и сказала:
– Спокойной ночи!
Откликнулись машинально. Но, когда она ушла, в недоумении переглянулись.
Время детское – ближе к одиннадцати.
И она ушла спать?
Первым пришёл в себя Алик.
– Идём к тебе.
– А Пушок?
Брат не ответил, но, проходя мимо кота, прихватил его за пушистый живот. Так, прижав его, нисколько не протестующего, к себе, Алик и пропал за дверью Алькиной комнаты. Пришлось идти за ним.
Сели как обычно: он в здешнее кресло, она – на кровать. Причём, когда брат опустил Пушка на пол, тот деловито побежал к кровати и прыгнул на неё. На колени к девушке не полез, но свалился так, чтоб спиной прислониться к ней. И принялся за вылизывание шерсти… Алик посмотрел на кота, но ничего не сказал. Зато сказал по другому поводу. И очень задумчиво:
– На сегодня у нас два дела.
Алька хмыкнула.
– Ты как бандит. В смысле – планируешь что-то.
– Аль, Игорь сейчас где?
– Он сказал –
– Зачем?
– Помогать Ангелике Феодоровне ложиться спать. Я так поняла, у неё с ногами что-то. Болят очень. И он помогает ей какие-то примочки к стопам приматывать. У неё не получается самостоятельно. А что?
– А потом к нам? Посмотреть, как мы тут?
– Алик, ты опять подбираешься к главному! – возмутилась Алька. – Говори, что хочешь сделать!
– Я хочу посмотреть на тот коридор-переход!
– Ни за что! – спокойно ответила Алька.
– В смысле – ни за что? – удивился Алик.
– Я туда – ни на шаг! И тебе не советую.
– Ну, вдвоём же не так страшно, Алика! – начал уговаривать брат. – Я возьму тебя за руку – и мы только посмотрим, ладно? А если не хочешь…
Последнее слово он произнёс медленно, будто одновременно придумал что-то ещё. Открыл рот снова что-то сказать, но Алька перебила его:
– Мы сегодня во что только не вляпались! Тебе мало? Мне уже вот! – и провела ладонью по горлу. – Алик, я ведь тебе в подробностях не рассказывала, что меня так напугало в том коридоре! И что мне потом объяснила бабуля?
– Нет, не рассказывала.
Она присмотрелась к нему. Брат сидел уверенный и спокойный – совсем не тот потерянный и промёрзший, каким был недавно. Ничего, сейчас она собьёт с него…
– Когда я вошла в тот коридор, он сразу… запутал меня. Я заблудилась – понимаешь? Я не могла вспомнить, где вошла, куда шла… А потом появились эти глаза. Я не говорила бабуле, что думала на крыс. Но этих красных глаз было так много, что я… Понимаешь… Я вошла легко. Только что помыла посуду, тащила тяжёлые сковородки. Да, они были тяжёлыми, но мне было… А потом, когда я их уже сложила у стены, почувствовала, что мне становится всё хуже и хуже. Понимаешь – без груза в руках! А потом я просто села у стены… Ты можешь представить, что я могу так быстро сдаться? Я – не представляла никогда! Потому что мы с тобой никогда не сталкивались напрямую с такой магией, Алик! Бабуля потом сказала, что заражённый коридор выпивает магию из неопытного мага! А мы с тобой такие и есть – неопытные! Ну, что? Ты ещё хочешь сходить туда, проверить на себе, как из тебя вытягивают все силы, запугивая?
– Но, если теперь мы знаем… - с надеждой заговорил Алик.
Алька покачала головой.
– Ни за что. Я хочу спокойно лечь спать, а не психовать, вспоминая коридор и эти красные глаза. Бабуля вытащила из меня страх. Она сказала, что я буду спать спокойно. Пока снова не войду в тот коридор. Так что, Алик… Когда мне скажут, что я готова войти туда без последствий, я войду. Но не сейчас. И ты… Пообещай мне, что не пойдёшь. Ну пожалуйста, пообещай. Ты знаешь, что мы друг друга чувствуем всегда. Ты не сможешь спать, а из-за тебя не сумею заснуть и я. Алик, пожалуйста!
– Ладно, - неохотно отозвался брат. – Обещаю.
Как будто и кот успокоился после его обещания: Пушок перекатился так, чтобы лапами упереться в Альку, и девушке стало теплее. Она машинально запустила в кошачью шерсть пальцы, начала поглаживать кота, внутренне содрогаясь при воспоминании, что ей пришлось пережить в коридоре-переходнике.
И внезапно вспомнила. Взглянула на брата, который хмуро смотрел в пол, и осторожно спросила:
– Алик, ты сказал – два дела. А какое второе?