Семейка
Шрифт:
– Твоя куртка на такую погоду не рассчитана, - заметил брат. – А тем более – на такой ветер. Уверена, что хочешь пройтись?
– Так легче успокоиться. – Сказала – и снова в рёв: - Он же со мной дружил! Когда же он успел?! Алик, когда?!
– Ты спрашиваешь у меня так, как будто я им свечку держал! – рявкнул брат. А подумав, вздохнул: - Когда – когда. Когда его родаки увезли во Францию на лето, вот когда! Если посчитать по времени…
А девушка вдруг ахнула со слезами в голосе:
– Алик! А как же мне теперь
Она не сразу поняла, что брат странно замолчал, и всё сокрушалась об ужасе каждодневной встречи с бывшим женихом. Пока не взглянула внимательнее.
– Алик, ты же умный! Придумай, что делать!
В ответ услышала неожиданное:
– Ваську Прохорова помнишь?
Наверное, с минуту она молчала, шагая рядом с ним, резко приходя в себя и в грустную реальность, прежде чем откликнуться:
– Ты имеешь в виду нашего одноклассника? Помню. А что?
О том, что она перепугалась, мгновенно решив: брат хочет предложить ей вот так лихо поменять жениха, – говорить не стала.
– Мы с ним позавчера встретились. Оказывается, у него своя автомастерская есть, двумя улицами ниже, в гаражном переулке. Предлагал поработать у него. Зарплата у него больше, чем повышенная стипендия, которую я так и не получаю.
– Но ведь мы мечтали поступить в универ! – ошеломлённо напомнила Алька.
– И что? Мечту-то воплотили – поступили. Только по здравом размышлении что-то я пришёл к выводу, что эта учёба мне нафиг сдалась. За эти три года я так и остался нищим. Что с того, что бегаю на подработки? Этого мало… В основном-то так и сидим у бабули на шее. А что потом? Поступили не туда, куда хотели. Будем работать не там, где хотелось бы…
– Зато на деньги, которые потом получим от той работы, можем купить то, что нужно, - сердито возразила Алька, которая покрывалась мурашками от его то ли рассуждений, то ли предвидения. И прозрела: – Так ты предлагаешь уйти?
– А что ты теряешь? – пожал плечами брат. – Настаивать не буду. Можешь учиться дальше, но я – пас. Кому-то надо и зарабатывать. Только так я смогу обеспечивать и тебя, и бабушку.
– Бабушка плакать будет, - прошептала Алька и задумалась. – А ещё и рассердится, что мы такое натворили, пока её нет.
Бабуля уехала к дальней родне, но деньги присылала, как минимум, на оплату коммуналки. И так-то без неё страшновато, а тут Алик ещё придумал… Хотя, судя по его размышлениям вслух, он думал о том и без встречи с Васькой-одноклассником.
Уходить из универа страшновато. Привыкла к определённому ритму жизни, что маленькие деньги стипендии хоть раз в месяц, но стабильно выдаются. Слабенькая мечта о том, чтобы стать женой Семёна, как-то не давала думать о том, что она станет и сама богатой. Просто представляла, что они будут вместе, не более. Но…
Она украдкой покосилась на зимние ботинки, купленные ещё прошлой зимой. Всё бы
– Алик, - негромко сказала она, - но, ведь если ты пойдёшь к Ваське, там, наверное, надо весь день работать. А как же наша мечта – научиться-таки магии?
Кажется, брат уже обдумывал проблему.
– Понимаешь… Университет – это и без денег, и без настоящей, нужной нам учёбы, - медленно ответил он. – А работа – это уже хотя бы деньги. – И хмуро спросил: - Где твои перчатки? Морозец хоть и маленький, но ведь замёрзнешь.
Алька послушно вынула из кармана куртки перчатки и только хотела надеть их, как внезапно, сама того не ожидая, размахнулась и выбросила их в мусорный контейнер, мимо которого они проходили. Ошалев от неожиданности, Алик встал на месте.
– Ты чего?!
– Это подарок Семёна! – мрачно сказала она.
– Ну и оставила бы себе, - уже спокойнее хмыкнул брат. – С паршивой овцы, типа… Ну, это… Хоть шерсти клок.
Девушка промолчала. С языка рвалось объяснение, что всё связанное с Семёном сейчас вызывало у неё брезгливость. И отторжение.
После выброшенных перчаток молча она шла по заснеженной улице недолго.
– Ну, хорошо, - хмуро сказала она. – Ты пойдёшь к Ваське. А что делать мне? Я даже не представляю, куда мне пойти работать.
– Доучись, - коротко ответил Алик.
– Не хочу, - уже совсем мрачно сказала она. – Там Семён. Не хочу видеть этого предателя каждый день. Да и… ты прав. Лучше работать, чем учиться на того, кем быть не хочешь. А там…
– Что – там? И ты не забыла, что придётся работать тоже не там, где хочется.
– Зато там можно будет накопить на репетитора! – буркнула Алька.
Прошли в поднявшейся снежной метели ещё немного. Защищаясь ладонью от снега в лицо, Алик присмотрелся и кивнул:
– Вон тот дом пройдём – видишь, там троллейбусы ходят? Сориентируемся, доедем до дому, а там посмотрим, что делать. Но насчёт репетиторства ты умно придумала.
Они и в самом деле вскоре вышли к дороге.
Время – пять вечера. А как будто уже поздний вечер. Начало декабря. Что уж…
Сначала брат с сестрой обошли остановочный навес, чтобы посмотреть, где они. Прочитали название остановки. Прочитали, какой здесь транспорт ходит. Переглянулись.
– Для пересадки денег маловато, - сказал Алик, глядя на светящееся табло. – Подождём эти двенадцать минут? Чтобы на студенческий проездной?
– Подождём, - согласилась девушка, хотя её зубы начинали постукивать от озноба. Куртка плохо грела. Тоже – нарядилась ради смотрин… А так бы залезла в старенькую, но тёплую шубку и не мёрзла бы сейчас.