Семейная хроника. Том 3

Осин Николай

А для самой охраны получается доставка «продукции на дом». Удобно же!

Выбирай, что хочешь! Или премия за бдительность, или «продукция на дом».

После «шмона» мы вышли с работы злые как черти! Был у нас в команде Валерка Арзамасский из Пицунды. Идёт весёлый, как со свадьбы. Нас это разозлило, стали орать на него:

– Чего развеселился – то?! Как теперь будешь перед «папашей» отчитываться («папаша» – это Юрка, староста комнаты нашей)?

– Я-то отчитаюсь! А, вот вы-то как?

Распахивает полу демисезонного задрипанного пальто, а там гирлянда сосисок!

– Откуда сосиски? У тебя же была «палка» колбасы и тебя «обшмонали» первого!

– А когда вас «чистили», и охрана увлеклась вами,

а я уже «обобранный» стоял в стороне не интересный для них, то тут они жестоко просчитались! И я их наказал за это! В той коробке из-под телевизора, куда они все отобранное складывали, я незаметно для них сделал им чистку! Хватит им жировать, когда другие дают рубль за колбасу, а они гады эту колбасу отбирают! Одногруппник Арзамасского из городских – Толя Трофимов часто ходил к нам в комнату в общаге, а позже он встретился мне на заводе «Темп», где работал главным конструктором. Сразу узнал меня, приглашал на работу к себе. Так приятно встретить ЛИАПовцев.

Однажды мы с Татьяной стояли в хозяйственном магазине на Кировском рынке (старом рынке, до пожара). Выбрали неожиданно понравившийся нам кафель и для ванны и для туалета, а денег не хватило. Какой-то мужчина увидел у нас в руках чертежи ванной, туалета и говорит:

– А я голову ломаю, сколько же брать? У вас 606 серия дома?

– Да.

– Вот, здорово! Одинаковые. Давайте я вам денег дам. Я слышал ваши разговоры, у вас не хватает. Я вам адрес свой оставлю, отдадите, когда сможете.

Так у нас завязалась дружба. Он оказался главным механиком завода «Темп». Удивительно приятный человек. Мы поймали такси и сразу всё привезли одним рейсом ему и нам. И после долго дружили, пока чёртова перестройка не погубила всё, что поддаётся развалу и гибели!

Но вернёмся на мясокомбинат. Многие коллеги по чистке вагонов сошли с дистанции от такой работы. Но мы «большевики» из ЛИАПа не из такого теста. Однажды, ухайдокавшись на чистке вагонов, решили, что на сегодня хватит. На следующий день в институте занятия по военной подготовке. Их пропускать нельзя ни в коем случае! Тут как в пословице – «кровь из носа», а надо быть на военной кафедре! Собрались уходить, и тут приходит какой-то мужик:

– Ребята, есть халтура. Чистая. Надо вагон соли разгрузить. Цена работы 60 рублей!

Мы вчетвером посовещались – по 15 р на нос! Третья часть стипендии!

– Согласны!

И началось! На одноколёсных тележках возили, возили! В помещении, как «террикон» гора соли. До вершины настил из досок. Надо закатывать до верха. По этой дорожке мы разгонялись на сколько сил хватало в эту гору! В 3 часа ночи силы нас оставили. Сидим, размышляем. И бросить жалко, и сил больше нет. «Геноссе» предлагает, давайте сделаем так, чтоб не всем уставать одновременно, а только одному. Все будут делать работу полегче, только довозить тележку до террикона, а завозить наверх – тяжёлую работу будет делать кто-то один. Потом, когда выдохнется, поменяемся в очереди, и так по кольцу. То есть, дать возможность отдохнуть другим, за счёт кого-то четвёртого. Поработали ещё какое-то время. Но от перемены слагаемых местами сумма не меняется! Выдохлись все, ну вдрызг!

Приходит к утру какой-то начальник в «шубняке» белом, как носили офицеры в войну, и начал над нами издеваться:

– Ну, что! Вы тут с солью сношаетесь, а негры с вашими девочками!

Мы все четверо ни гу-гу. Минут 20 злословил. Не понятно, то ли он жалел нас, то ли издевался! Получив одностороннее удовлетворение в грязной тираде, кричит:

– Петруха, принеси им то, чем в Смольном кормят!

Охранник внутреннего прохода «Петруха» слинял куда-то и приносит какие-то языки, фаршированные ещё каким-то мясом. Мы набросились на них как собаки. Ели, ели. Воспряли духом после этого, и снова за работу. Оставшееся мясо закопали в соль. Зачем? Унесет, что ли кто-то? До сих

пор не знаю! Как животные! Повозим, повозим соль и снова откапываем мясо. Опять поедим. Но, много ли съешь без хлеба?!

Посмотрел, посмотрел на нас мужик в шубняке и сам куда-то ушёл. Приходит обратно и приносит тёплый батон. Мы его разломили на четыре части, и на вздохе мгновенно расправились. Это «перекусывание» было как допинг. Но времени оставалось в упор только на дорогу до улицы Герцена, где военная кафедра. И соль до конца разгрузить не удалось. Совсем немного! После «войны» поехали доделывать.

Приехали на работу, а вагона уже нет. Нам сказали, что работа была срочная. Пришлось подключить каких-то людей, и они разгрузили вагон.

В итоге за то, что разгружали мы, заплатили кому-то, а за ту часть, что оставалась, заплатили нам. Объёмы проделанных работ поменяли местами.

Эпилог

До сих пор обидно, зачем же студентов-то обманывать! Так ли уж много у них денег!? Дали нам по 3 рубля и всё.

Ждановский завод

Если не все, то многие наши руководители стараются оставить яркий след своего пребывания на главном посту. Хрущёвские перестройки оставили во многих слоях населения глубокий след разочарования. «Укрупнение» населённых пунктов в сельском хозяйстве. Газеты тогда писали о «больших, радостных переменах» в жизни тружеников сельского хозяйства. Теперь бригадирам стало удобно раздавать работу людям. После «укрупнения» все стали в «куче». А удобно ли стало самим людям? Даже яблони при пересадке приживаются на новом месте с трудом. Молодые прирастают, а старые – гибнут. Даже мне, после 7-го класса было понятно издевательство над народом. Сколько слёз оставлено оторванными людьми с обжитой многими поколениями земли! В рассказе «Мухряк» частично затронута эта тема.

Перестройка коснулась и армии. Сокращение выплеснуло большую массу «лишних» людей. В их числе оказался и капитан-лейтенант Синьковский Иван Евдокимович. Подробнее о его военной и гражданской жизни изложено в рассказе «Синьковский И. Е.»

Иван Евдокимович пошёл работать на Ждановский завод учеником кузнеца. Со временем, став рабочим, сам стал учить помощника Рому.

В студенческие годы я при содействии Евдокимовича попал на этот завод в 12 цех, где он работал. Эта возможность лишний раз вызывает благодарность техникуму. Как же здорово быть знакомым со всем парком станков машиностроительной промышленности! Мне предложили работу токаря. Через неделю ко мне подошёл седой старичок-пенсионер. Мы с ним работали вдвоём во всём цехе во вторую смену. Он, как чекист, тщательно рассматривая меня через очки, начал допрос:

– И кто ж ты есть? Приходишь не к началу смены? И уходишь, когда захочешь!

– Голодранец, переполненный оптимизмом! Учусь в авиационном институте. Попал сюда по блату. Знакомый здесь работает.

– Кто ж такой, если не секрет?

– Кузнец.

– Евдокимович?

– Да. А ухожу раньше смены – норму сделаю и домой. Учиться надо.

– Жалко тебя, энтузиаст! Мы же тут всю жизнь проработали. Знаем всё. У меня своя тумбочка по уши заполненная инструментом и ещё ключи от тумбочки приятеля. На каждую работу свои резцы подготовлены к своему станку. А ты пока шаблон сделаешь, пока заточишь, пока подложки подберёшь под резец – времени-то сколько уходит. Хорошо, что с техникой дружишь. Иначе сломал резец – опять всё с центра поля. А количество резцов на смену ограничено. Мне в течение года только месяц разрешают работать и пенсию сохраняют. Если больше, то пенсию отнимают. Такие вот правила. Уйду после месяца подработки и тумбочка моя опять будет ждать очередного прихода. Будешь в моём возрасте поймёшь, как тянет на родной завод. Ему отдана вся жизнь!