Семейная хроника. Том 3

Осин Николай

Деления на касты в те времена не было, кроме как студенты иногородние и не иногородние. И, поскольку все общежитейцы относились к одной касте, жизнь в общежитии была дружной без ссор, единой большой равной семьей. Да и группе нашей 193 повезло:

95 % студентов жили ровно, без возвышения себя в особую касту. Хватало места под солнышком всем. Не было такого мерзкого унизительного поведения, как сейчас на Украине.

Были только одни комедии. Одну из таких организовал Фоменко.

Однажды он предложил нашему Ване Осипову:

– Ваня, хочешь

стать чемпионом института по боксу? Чемпион института это же авторитет! О тебе заговорит пресса. Портрет будет в газете институтской «В полёт»! Все бандиты на Родине тебя зауважают и будут бояться!

– Хочу. Заинтриговал. А что надо для этого? Заниматься с тобой денно и нощно?

– Ровным счётом ничего. Только две бутылки водки и всё!

– Это как так?

– Ты только выйдешь на ринг и вся твоя задача! Противника с таким весом в ЛИАПе не найдётся!

Ваня так увлёкся этой идеей, что перестал не только пить, но и курить даже начал через день! Ближе к соревнованиям от волнения и курить бросил. Вдруг найдётся противник? Угробит Ваню на ринге в расцвете сил?!

Толя его подбадривал:

– Не боись, Ваня! Ты только выйдешь обнажённым на ринг, и не только все противники со страху разбегутся, но и зрителей в зале не останется!

Так всё и получилось. Ванина детская арматурка, обтянутая кожей, аналога в институте не нашла и он получил титул ЧЕМПИОНА! Теперь у нас в группе стало уже два чемпиона. Мне ребята по группе стали уже грозить:

– Смотри, будешь дерзить, пожалуемся Ване! Он живо на тебя управу найдёт! Выдергает руки и ноги!

Газета «В полёт» сделала Ваню популярным. Он после этого недели две с трудом находил свою комнату в общежитии. Однажды по ошибке даже зашёл к девочкам. Сел на кровать Вики Коваленко и уснул. Лежит, свернувшись калачиком, как ангел.

Вика у нас в группе была из Нальчика с горячей южной кровью!

Прибежала к нам в комнату вся раскрасневшаяся от негодования и заявляет:

– Заберите Ваньку с моей кровати и отнесите в его комнату!

Мы все лежим на кроватях, не шелохнувшись.

– Вика, а как же ты будешь таскать будущего мужа, если у тебя нет никакой практики!

– Не будет у меня никакого мужа!

– Будет, будет! Выйдешь замуж, детишек нарожаешь дюжину! Куда ты денешься!

– Хватит духариться! Если будет муж, то до первой пьянки! Я его сразу задушу!

Витя Лютов (студенческая кличка «Геноссе») пошёл, взял Ваню на руки как ребёночка и понёс. Ваня проснулся, но, судя по всему, соображал очень плохо:

– Положи на место где взял! А то, как дам раз, тут и ляжешь!

В Ване, видимо, заговорил голос Чемпиона! «Геноссе» ему в ответ ровненько, успокаивающе:

– Ваня, не шали. А то нарисую тобой чего-нибудь на стене, и не буду отскабливать до завтра.

Жаль, что в Ваниной комнате жили уже студенты-дипломники. Они его загубили:

– Брось, Ваня, напрягаться всё равно закончишь институт. Главный отсев идёт с первого, второго и половины третьего курса! С 4-го курса уже не выгонят!

Присоединяйся к нашей компании.

И Ваня присоединился к ним раз, два, три…

В результате этих «присоединений» появились «хвосты», которые медленно, но верно увеличивались в количестве. Мы уже вышли на дипломное проектирование, а у него долги: 4 экзамена и 6 зачётов. Группа начала бить тревогу. Ведь Ваня у нас в своё время был образцовым умницей. По «Теории вероятности» разговаривал с преподавателем на равных.

Что делать? Как спасти парня? Мы напечатали письмо на машинке, которую нам принёс Толя Семёнов, Ваниным родителям. В письме изложили сложившуюся печальную обстановку. Зачитали Ване. Потом «Геноссе» положил письмо себе в карман и сказал:

– Ваня, какой срок тебе нужен, чтобы ликвидировать «хвосты»?

– 2 месяца.

– Смотри. Сам установил себе срок. Не ликвидируешь «хвосты» через 2 месяца, мы опускаем это письмо твоим родителям в почтовый ящик!

Мы знали, что с родителями у него тяжёлый вопрос. Отец – инвалид первой группы, слепой. Горел в танке. Мать работала воспитательницей в детском саду. Их расстраивать не хотелось, но и терять Ваню тоже жалко. Нашли вот такое решение.

Через 2 месяца у Вани остались 2 экзамена и 2 зачёта.

До защиты его, естественно, не допустили, хоть над дипломом он потрудился как все, и к защите был готов.

Письмо мы в ящик не опустили, пожалели родителей!

Прошло время защиты дипломов. Мы все защитились. Выписались из общежития и разъехались все по распределениям, кто куда. Больше около Вани не осталось друзей ближе, чем группа 193.

Ваня попал в армию. После года службы его из армии отправили снова в институт. Сказали:

– Госэкзамен по курсу военной подготовки в ВУЗе у тебя сдан, но вместо диплома только справка «Прошёл курс обучения». Езжай-ка ты в институт свой доучивайся, пока не забыл всё!

Я одно время преподавал в авиационном техникуме. Случайно встретил на Гастелло Васю, земляка Вани. Он мне рассказал печальные новости о Ване:

– Ваня вернулся в общагу на Гастелло 16. Его пристрастие к стакану ему очень сильно мешало во всех делах. Несколько раз его находили в полной «отключке» у пивного ларька. Ларёк был между общежитием и баней. Потом он куда-то пропал. Где теперь никто не знает.

С машинкой печатной, которая была ровесница В. И. Ленина, мы почудили на полную катушку!

Как-то раз Семёнов Толя из нашей группы предложил нам, общежитейцам, печатную машинку. Кто-то из его родственников предложил ему:

– Надо – забирай, не надо – выброшу!

Толя привёз её к нам в общагу.

Сначала она стояла без дела какое-то время, не хватало фантазии для её применения. Потом, однажды в воскресенье мы выспались до 4 часов, сходили на Авиационную улицу в столовую и возвратились в общагу в блаженном состоянии. Витя Лютов сел за аппарат и начал ваять на родину письмо о себе в третьем лице. Мы все читали это письмо и упивались современным Ваней Жуковым.