Семейная книга

Кишон Эфраим

— Может, все-таки вам пожить в отдельных номерах, формально?

— Нет, — ответил я, — только смерть разлучит нас!

Положение усложнилось по совершенно другой причине. Жена решила заказать праздничный ужин с французским шампанским в серебряном ведерке со льдом. А в конце недели она заявила, что ей срочно нужны дорогие украшения и шуба. Ну, как принято в таких случаях…

— Посмотри, какие подарки получила «дочь» лысого толстяка.

И тут случилось несчастье. В один прекрасный день с совершенно удушающей погодой в нашу гостиницу прибыл хайфский репортер,

который всех здесь хорошо знал.

— Жуткое место, — заявил он после молниеносного осмотра гостиницы, — Киршнер-сын со своей сестрой, вы — с женой, а мировой судья — со своей дочкой-бактериологом. Как это вы ухитрились продержаться здесь в такой «чистой» атмосфере?

— Ну, ты мне будешь рассказывать, — ответил я.

Мы поникли, настроение наше упало до нуля.

Окружающие в одно мгновение превратились в скучных обывателей — жен и мужей.

Вскоре мы уехали домой. И что самое обидное — моя женушка утверждает, будто я изменял ей с ней же.

Цепная реакция

Однажды в знойный день я дремал у себя в кабинете, когда зазвонил телефон. Ну что я мог сделать? Поднял трубку:

— Алло! Кальман уже ушел?

— Какой Кальман?

— Идиот! — пробурчали на том конце провода и бросили трубку.

Я остался наедине со жгучей обидой. Почему он меня ненавидит? Что я ему сделал? И все это лишь из-за того, что я — не Кальман? Значит, всякий, кто не Кальман, — идиот? Я виноват, что он неправильно набрал номер?

Нет, если хотите знать, это он идиот! ОН, ОН!..

Кровь начала приливать к моей голове. Что он себе думает? Кто он такой вообще? А? Я поднял трубку и набрал случайный номер.

— Алло, — ответили мне.

— Что «алло»? Придурок!

На душе сразу полегчало. Жара на улице вроде стала полегче, хамсин в моей голове развеялся, давление упало. Так ему и надо, идиоту! Жизнь вернулась в нормальное русло. Но мой телефон снова зазвонил.

— Алло, — ответил я.

— Черт побери, это снова ты? — заорал тот, что просил Кальмана. — Осел!

Это вывело меня из равновесия. Я — осел?! Ну вы за это ответите!

Я набрал случайный номер, руководствуясь своей интуицией.

— Да! — ответил кто-то.

— Свинья, — обрушился я на него, — сволочь такая!

— Это Йоэль? — с надеждой в голосе спросил собеседник.

— Нет! — заорал я. — Ты плохо кончишь, придурок! Убирайся к чертовой матери немедленно!

Я уже завелся. Я тут же набрал другой номер. Собеседник получил от меня так, что он не забудет этого до конца жизни. Один из хулиганов, которым я звонил, пытался было протестовать, но я сказал ему:

— Как был ты тварью, так и остался!

Получилось неплохо! А что я могу сделать, если и меня ругают по телефону незнакомые?!

— Алло, — кричал я, — ты сам Кальман, грязный подлец!

Да, это был тот самый, я его по голосу узнал.

— Идиот, чтоб ты сдох! — прокричал я.

Я им еще покажу! Я без промедления набрал дюжину номеров наугад. Не прошло и четверти часа, как один из моих случайных собеседников («псих») уже вернулся ко

мне и назвал меня лошадью на четырех ногах.

Телефон звонил весь вечер. Город пробудился. Да, мы — немного нервный народ. Климат, что поделаешь.

Чисто выбритое радио

Вообще-то соседями мы довольны. Грех жаловаться. Все они — люди благородные, и частота вещания их младенцев не превышает двести мегагерц на крик. В соседней квартире живут, как вы помните, Зелиги — Феликс и его жена Эрна, очень симпатичная пара приятного обхождения. Отношения у нас с ними совершенно нормальные. Каждый раз, встречаясь с ними на лестнице, мы останавливаемся и перекидываемся несколькими интеллектуальными фразами насчет общих проблем, например бесконечного мытья лестниц, шансов на установление мира в регионе в свете счетов за электричество и так далее. Ни разу не было между нами даже тени конфликта, каких-нибудь трений. Очень приятные люди эти Зелиги.

И что же?

Их невозможно вынести. Из-за их проклятого радио. Это просто ужас.

В шесть вечера Зелиг приходит усталый как черт, бросается к приемнику и включает его до невыносимой мощности. И не важно — музыка, заголовки новостей или шедевры литературы, главное — как можно громче, чтоб шум был просто невыносимым и доносился до каждого угла нашей квартиры.

Пустые стаканы у нас на полках танцуют рок круглые сутки, радиоактивная штукатурка падает с потолка, а наши щетки трясутся всем телом.

Интересно, что заставляет Зелига включать радио настолько тотально? Может, причина в его тяжелом детстве, когда его мать была нервной певицей в опере, и теперь ему этого не хватает?

Как же от этого защититься?

Мы с женой не раз ломали голову над этим. У моей женушки есть свободный доступ на кухню Эрны, и моя жена заявляет, что мы столкнулись с акустическим чудом. По ее мнению, уровень звука у нас выше, чем у них. Дело в том, что стены, разделяющие наши квартиры, настолько тонкие, что мы вынуждены выключать свет, когда раздеваемся, дабы Зелиги не увидели наших силуэтов на фоне стены. И разумеется, любой шепот усиливается жутким эхом до максимальной громкости. Так что положение наше — швах. С шести часов наше пребывание в квартире превращается в сплошной кошмар.

Что же делать?

Вначале возникла идея подойти к Зелигам и попросить их, чтобы они сделали радио потише. Но мы с порога отмели это предложение как нереальное, упрощенное и грубое. Невозможно просто так, ни с того ни с сего, нападать на культурных людей. Это бы омрачило наши отношения. Поэтому мы решили ограничиться намеками. Однажды я завел с Зелигом разговор на лестнице под оглушающий шум радио, как бы намекая ему, что мы можем оглохнуть, но он никак не отреагировал. (Мы слышали через стенку, как он говорил жене: «Этот идиот к тому же и совершенно глухой». Интересно, почему «к тому же»?) Моя жена несколько раз пожаловалась Эрне, что у нее болит голова из-за шума в доме, и получила от нее в подарок две затычки для ушей — сразу чувствуешь себя как в могиле.