Семейная педагогика
Шрифт:
6. Расковать физические и духовные силы ребенка – для этого не нужны годы и месяцы…
Продолжу рассказ о походе.
Часа через два Степа вместе с нашими ребятами драил катер: мальчики договорились с моряками насчет почасовой работы. Оплата должна была производиться натурой – вычищенный катер отдавался на полдня в распоряжение отряда. К вечеру мальчики так сдружились, что Степа ни за что не пожелал расставаться с ребятами и слезно убеждал маму и папу отпустить его с ними хотя бы на недельку. И когда родители согласились, я все же спросил:
– А не боишься? Может быть очень трудно! Очень –
– Понимаю, – тихо ответил Степа.
А трудности действительно были. Утром мы прошли километров пятнадцать. Устали. Пообедали и отправились смотреть колодец, куда во время фашистской оккупации были брошены три подростка. Познакомились с родителями погибших. Тяжело и горько..
Стал накрапывать дождь.
– Пойдем дальше, – сказала вдруг Маша.
– Дождь же. Идти будет скользко. Глина.
– Все равно пойдем, – сказал Коля.
– Устали!
– Все равно пойдем! – решили все.
Это был марш-бросок километров в двенадцать. Александр Иванович чертыхался:
– Ну и чертова детвора пошла. Совсем замучился.
А ребята шли как ни в чем не бывало. Прекрасная ночь окутывала нас. Дождь перестал. Небо прояснялось. Звездная рябь светилась, отражаясь в Днепре.
7. Производительный труд – это сложнейший мир социальных влияний, противоречий, первые опыты подлинно гражданского поведения
…Я работал со Славой и с Витей на прицепе – возили из сада груши в ящиках. Я сидел на тракторе «Беларусь» рядом с трактористом, а на прицепе – Слава и Витя. И вдруг в трактор врезается грузовик. За обочиной дороги глубокий овраг. Тракторист успел тормознуть, и нас развернуло так, что мы едва не перевернулись. Молоденький шофер кусал губы и виновато выслушивал мою ругань:
– Не видишь разве, дети? Как можно так ездить!
Приехала милиция. Начались акты, подписи. Молоденький шофер едва не плакал. Подошел ко мне Слава:
– Это мы виноваты в аварии. Мы его дразнили. Бросали ему груши, а он пытался их на ходу поймать. А когда это у него не получилось, он поравнялся с нами, и мы за храбрость ему в окошко стали бросать. Он и врезался. Не рассчитал. Хотите, мы признаемся милиции?
Я молчал. Прибежал Александр Иванович.
– Ну, вот что, – сказал он. – Нам надо побыстрее улепетывать отсюда.
– И все-таки надо было сказать милиции, что и мы виноваты в аварии. А мы подло сбежали. Нехорошо.
– Так еще не поздно, – сказал Слава с ехидцей.
– А у нас тут похлеще случай. Рассказать? – спросила Маша у Лены.
– Рассказывай, – поддержала Лена.
– Ну, в общем, сегодня в весовой без квитанции, «налево» отвезли две машины груш. Самые лучшие. Целый день калибровали.
– А вы точно знаете, что «налево»?
– Мы же сидим на квитанциях. Все выходящее из весовой строго на учете, строго по документу. Специальный инструктаж прошли. Знаем.
Но тут поднялся Александр Иванович:
– Ребята, я со всем согласен. Возможно, я не прав, но я все-таки скажу. Черт его знает, мне как-то неловко. Нас здесь хорошо приняли. И кладовщики так внимательны, так заботятся о нас. Одеяла принесли с другого склада, спальные мешки достали, на дорогу нам подарок готовят. А мы на них из-за угла. Мне как-то совестно. А потом: вдруг все не так?
Я взглянул на Лену и Машу и увидел их растерянность.
– Ну,
– Я бы, например, не смог этого сделать, – сказал Александр Иванович. – А кто смог бы?
Ребята молчали.
– А может быть, эти две машины не украдены? – усомнился я.
Как было бы хорошо, если бы все в этом мире было честно и справедливо…
8. Учить порядочности – вот основа гражданского воспитания
И вдруг – неожиданность: к нашему костру подошел дядя Вася, кладовщик, которого мы уже успели и осудить, и приговорить.
– А я вам принес орешков. Думаю, дам ребятишкам, пусть пощелкают. Здорово вы нам помогли, ребятки. Я люблю детвору. У меня, знаете, такое горе. Был мальчик, вот как ты, – и дядя Вася погладил по плечу Славу Деревянко. – Похоронил год назад. Такой хлопец был. Красавец.
– А что с ним?
– Утонул, ребятки. И плавал хорошо. А вот не стало мальчика. Мать убивается, я сам не свой хожу. Работа не в радость. Провались все на этом свете.
– Ну зачем же так? – сказал Витя. – Может быть, у вас еще будут дети.
– Поздно. Не будут, ребятки. Разве сиротку взять на воспитание.
– А что, – сказал Слава. – У нас, там, где я живу, одна семья троих вырастила. Теперь у них и внуки есть.
Я поразился вниманию, с каким слушали дядю Васю ребята. Думал: до чего же отходчивы, до чего же добры. Только Маша Куропаткина сиротливо наклонила головку, и непонятно было, что у нее на душе.
У меня часто спрашивают, когда я рассказываю об этом случае: «А как же вы, как педагог, поступили?» Я отвечаю: «Я, должно быть, поступил неправильно. Я тогда не сказал ни слова. Меня точно заклинило. Я наблюдал за детьми. Наблюдал за внутренней борьбой. Я почему-то боялся: а вдруг тот же Слава встанет и скажет: "Не верим вам. Вы – вор!" И как я обрадовался на следующий день, когда мы узнали, что две машины груш отмечены в какой-то другой книге…»
Следующая часть книги – методическая. Она отвечает на вопросы: как поступить? как влиять? как воспитывать? Сам замысел создания «рабочей» педагогики на каждый день определил и способ изложения материала – не от абстрактных принципов, а от логики повседневного общения с детьми. Мне кажется, это один из путей к взаимопониманию с читателями-родителями, которые в постоянном поиске создают микропедагогику семейных отношений.
Часть VII Педагогика на каждый час
Глава 1 Утро
Вы просыпаетесь, вы полны забот о предстоящем дне. В голове складывается цепочка предстоящих дел, их много, больших и малых, важных и пустячных, приятных и скучных, но обязательных, неотложных. В этом калейдоскопе одна из главных забот – ваш ребенок. Разбудить, накормить, присмотреть за одеждой, отправить в школу. Вы почти не осознаете своих действий: все давным-давно перешло в навык, в привычку. Какого рода эти привычки? Принял ли ваш ребенок участие в приготовлении завтрака? Помог убрать со стола? Напомнил о чем-то, пообещал что-то. В каком настроении уходит ребенок в школу? С каким выражением лица прощается? Как он отреагировал на ваше последнее замечание? С каким чувством вы идете на работу?