Семейные радости
Шрифт:
– Я целый месяц была с тобой, мы спали в одной постели, и ты ни разу не намекнул, что хочешь меня, что я нужна тебе, как женщина, а не сиделка!
– Катюшенька! Я только об этом и мечтал! Но боялся вызвать жалость своим положением. Только ночью, когда ты засыпала, я дотрагивался до тебя, и даже поцеловал однажды…
– Я думала, мне это снится…Андрей!..
– Катя!.. Ну что, остаешься? Или все еще не веришь мне?
– Я верю тебе - я себе не верю, боюсь оказаться ненужной.
– Ты всегда мне нужна, всегда – запомни это!
– Слушаюсь!
Она
– Кать, прежде, чем я пойду в ванну, ты распакуй сумку!
– Я потом ее разберу.
– Нет, сейчас, а то, как бы ты не убежала, пока я моюсь!
– Куда же я убегу от самой себя?!
А потом я попросил ее помочь мне. Рука, действительно, болела и не поднималась.
Катя зашла. В легком халатике, с растрепавшимися от переодевания волосами, такая домашняя и родная. Стала намыливать мне голову. Мыльная пена попала в глаза, и я заойкал, как малое дитя. Она приняла эту игру и, как заботливая мать, стала успокаивать:
– Сейчас вытру, потерпи!
И она наклонилась ко мне, чтобы стереть пену, халат распахнулся…
Когда я смог открыть глаза, первое, что я увидел: молочно-белая, без тени загара, упругая девичья грудь в незатейливых кружевах.
Долго сдерживаемые чувства нахлынули с новой силой. Прижался к ней губами, стал целовать и не мог больше оторваться. Не мог сдерживать охватившее меня желание.
Очнувшись, мы оба не могли понять, как оказались в спальне, почему на полу в луже воды лежит Катин халат, а на подушках мыльные разводы.
– Ты доволен?
– А ты?
– Мне с тобой всегда хорошо. Я сейчас согласна на все: быть твоей секретаршей, твоей любовницей – кем угодно, лишь бы с тобой!
– Нет, ты не будешь моим секретарем, и любовницей ты не будешь!
Ты будешь моей женой, ты будешь матерью моих детей, моим счастьем и моей единственной любовью! Ты согласна?
– ДА, согласна!
– Ну что, Катерина Валерьевна, встаем и идем в ЗАГС подавать заявление?
– Ой, зачем торопиться? Завтра подадим! Тебе ведь постельный режим еще не отменили?
– Нет.
– Вот и не будем нарушать! Раз постельный, значит, в постели и проведем этот день!
– Я согласен и на более длительный срок!
Потом много чего было: свадьба, медовый месяц, восхитительные дни и ночи. Да и раньше, до разлуки, мы были близки пару раз, но это т день я считаю нашей первой брачной ночью.
========== Глава 6. ==========
Глава 6.Семейная драма
– Ну что, Кать, ты готова? Пора ехать! Добрый вечер, Елена Александровна! Устали с нашими гавриками? А мы еще в клуб собрались.
– Езжайте, конечно! Мы прекрасно ладим! Сейчас вот пойдем молоко пить на ночь. С коровкой мы поиграли, она нам молочка дала! Ну,
– Андрей Палыч, Андрей! Ну, зачем Вы на четвереньки-то встали? Вы слон? И они на Вас кататься будут?
– Нет, ну нельзя же все позволять! Мало ли что они хотят! Завтра покатаются. Сегодня же вы в клуб собрались!
– Катя, собирайся быстрее, пока у Андрея еще вид приличный!
– Ну, наконец-то! Идите уже скорее! Мы тут сами управимся.
– Андрюш, тебе не нравится мое платье? Ты так смотришь…Мне его мадам Дюбуа подарила, помнишь? Тебе же оно нравилось?
– Мне и сейчас оно нравится. Тебе очень идет! И прическа отличная! Прекрасно выглядишь! А на меня не обращай внимания. День был трудный. Устал я.
– Так, может, не поедем? Нам и дома хорошо!
– Нет, Кать, поедем. Надо. У нас же модный бизнес. Это обязывает. Мама из Лондона звонила. С претензиями – почему нас нигде не видно? Почему пресса о нас молчит?
Обязательно надо настроение испортить, без этого мы не можем!
– Андрюш, успокойся, не ворчи. Она ничего плохого не имела в виду! Она просто не понимает, как тебе сейчас трудно: и я мало бываю на работе, и Кира уволилась. За всех тебе приходится работать.
– Между прочим, она звонила мне сегодня.
– По какому поводу? Что мы опять неправильно сделали?
– Без повода. Просто позвонила. Ты знаешь, она со мной как-то по-другому говорила. По-доброму что ли.
– Тебе не показалось?
– Нет, не показалось. Мы хорошо поговорили, как старые приятельницы.
– Ну, дай-то бог! Все, приехали. Надевай улыбку и пошли!
Сегодня Катя была особенно хороша. Утреннее хорошее настроение, как ни странно, сохранилось и делало ее еще прелестней, добавляло в ее облик особенное очарование.
Катя это чувствовала, ей это, безусловно, нравилось. Она пользовалась успехом, ее приглашали на каждый танец, с ней считали за честь поговорить самые влиятельные люди, а кто-то даже прислал на ее столик цветы. Успех кружил голову, она улыбалась, порхала по залу как бабОчка и от этого становилась еще обворожительнее. Никогда раньше ей не оказывали столько внимания. Она почувствовала, как это приятно: быть красивой женщиной! Она вся отдалась этому новому ощущению и не обратила внимания на состояние Андрея, забыв о его плохом настроении.
А Жданова мучила ревность: жгучая, разрывающая сердце, туманящая разум. Чем веселее и радостнее становилась Катя, тем мрачнее и угрюмее Андрей. Он уже много выпил и с трудом сдерживал себя.
Когда музыканты сложили инструменты и ушли отдыхать, а большинство гостей принялось за еду, Катя, наконец-то, подошла к мужу, который уже сросся с барной стойкой.
– Кать, поедем домой! Поздно уже! Маме твоей тоже пора дать отдых. Она же весь день на ногах. Поедем, Кать!
– Андрей, рано же еще! Только приехали, в кои-то веки, и домой! Давай еще побудем!