Семейные тайны
Шрифт:
Сомнение не дает Айше уснуть: может, не будь ее докладной, а ведь продумала до мелочей! и ей казалось, что именно теперь! время назрело и о себе самой дать знать, и Устаева в действие привести, взорвать эту благодушную атмосферу в их ведомстве,- не получилось!
Изменение обстановки, как ушли Айшу: Аскера Никбина нигде не называют, будто нет такого поэта, Махмуда не утвердили, и он сник (вакансии по традиции занимаются не скоро: конкурс по слухам отбирает и отбрасывает кандидатуры, ждут-взвешивают, пока нежданно не объявляется претендент, о ком прежде никто
– Тебе бы радоваться,- успокаивает его Аскер.
– ?
– Учреждение твое, куда ты так рвешься, в зловещем треугольнике.- И поясняет, пока Махмуд недоуменно смотрит на Аскера: - Меж кладбищем, зоопарком и тюрьмой! Можно выбирать, кому куда! (И в первое свое дежурство Махмуд услышит львиный рык, вздрогнет, так близко, будто за дверью!.. И тотчас истошно закричат обезьяны: лев рядом!)
– Эх, не то обидно, что не утвердили, а что сидит там человек, который клики от клоаки отличить не может!
– Одного поля ягоды: что клика, что клоака, за это снимать не станут!- И еще что-то в этом роде говорит Хансултанов, мысль свою развивает, а внимание Махмуда вдруг привлек сынишка Хансултанова - Муртуз: у Айши на подоконнике фиалки расцвели, подойдет незаметно к ним, раз - и отщипнет голубой цветок… Махмуд аж опешил: маленький такой палач растет у свояка - голову фиалок ноготочком срезает!.. А как сказать?! насмерть Хансултанов обидится!..
– Эх, бросить все, уйти в свою автоматику!
– А кто тебя туда возьмет? Ты ж отстал! Правда, твое изобретение действует безотказно, слышал я: муфта Махмуда! вошла в научный оборот…- И вздохнул Хансултанов: о Гиндукуше ни слова, удержаться б на Эльбрусе! Он знал, на какой стул ему садиться: третий в пятом ряду, а на сей раз почему-то (!) забыли даже пригласить в президиум.
А тут еще и Асия заявляется, впервые после всего, что случилось, вернее, Бахадур ее пригласил, благодарный ей, что она пошла с ним на заключительный вечер в школу, и этот ее визит он назовет впоследствии СМОТРОМ СИЛ СЕМЬИ в тяжелые для нее дни; встретились с Бахадуром случайно: он шел, думая, кого бы это позвать в школу, а тут вдруг Асия: "Привет сельской труженице!" "Я только на день",- будто оправдывается. "Ну да, весь край от мала до велика собирается к вам, чтоб помочь, а ты - в город!"
Поистине смотр сил: с Бахадуром, потом к Айше (Асия нет-нет, а виделась с матерью, когда дома никого); и что это Асия вдруг решила явиться именно в эти дни?! пойдет и к Алие, но не домой, а прямо в клинику, перед тем как уехать в деревню; может, и к Айне? к Зулейхе? если успеет.
Да, Айша весь день дома сидит, ждет. И чтоб так нелепо оборвалось?! как загнанный в клетку зверек,- жалко сестру. Но лучше не приставать, еще вспыхнет!..
– Можешь радоваться!
– ей Айша (И ЧЕГО ТЫ ПРИШЛА? И недавний ее восторг, когда она в пику всем, показался ей глупой выходкой: "Как некому? А Асия?!" Вечность, кажется, с той поры прошла).
– Чему радоваться? Твоему падению? Такие, как ты, здесь утонут, там всплывут!- Ирония? Пророчество? Успокоить-утешить чтоб? Уколоть?..
Посидеть
Массивный стол посередине с резными ножками, а на нем - высокая хрустальная ваза с крупными золотыми медальонами на ней, под старину, НАДО Ж, ДОДУМАЛИСЬ, недавно появилась, сияет гранями, а медальоны будто цельные, вмурованы, и такая скатерть, что рукой боязно тронуть: золотая парча (нежный, ручной работы, тонкий ковер).
– Да, был у нас на Колодезной обычный стол, на нем и уроки делали, кляксы на клеенке, и содой стирали, съедая узор, и отец на нем работал, за ним и пир закатывали.
– Пир? Чай только!
– И тебя,- на Бахадура смотрит,-на нем пеленали.
– И тебя тоже,- ей мать.
– ДА, ВСЕХ НАС. И ты настояла,- Айша говорит, НЕ МОЖЕШЬ БЕЗ .СТЫЧКИ,-чтоб мама выкинула этот стол как рухлядь.
– Тебе бь! радоваться… осторожно! выронишь! ей цены нет!- Асия только протянула руку, чтоб дотронуться.- Специальный заказ!
НЕЧАЯННО ЗАДЕВ РУКОЙ, СБРОСИТЬ.
– …за мои труды, если на то пошло!
Я Ж МОЛЧУ, ЧЕГО ОПРАВДЫВАЕШЬСЯ?
– …не украла, не ограбила!- Это чтоб все слышали.
– ХУЖЕ! ТЫ УБИЛА!
– ??
– ВЕРУ УБИЛА!
– Перестаньте,- вмешалась Марьям,- а то запутаюсь.- С кружевами она.
– Я молчу.
– Нет, пусть скажет, раз пришла. _
– Убила… Многое во мне убила,- тихо сказала, почти про себя.
Айша как будто ослышалась. И мать тоже. И Зулейха, и Бахадур.
Асия выговорилась, как выдохнула, Никто даже не отреагировал: что за вера? и при чем тут убийство?
Помешалась на страхах. Айша повела плечами, мать уткнулась в вязанье (на сей раз для неведомой невестки?), немыслимые по узорам кружева, лабиринт, Айша молча вышла, а Бахадур задумался: что же теперь будет?
– Я пойду…- Зулейха чмокнула в щеку мать.- У меня сегодня масса вызовов.- А прежде позвонила к себе:- Срочных нет?.. Спасибо.- И повесила трубку, заспешила.
Тихо. Слышен набегающий издалека нескончаемый гул: то ли длинный состав, то ли снег в горах шумно тает, ветер принес.
"Угомонись, придира,- усмехнулась Асия,- чего пристала к сестрам, когда у тебя у самой…"-да разве объяснишь? И тайна, и ложь с Африкой, и что жив Ильдрым, и ой-ой какие нули, а будут еще, вздохнула: и сколь долго это будет? А изберут бригадиром, и узнает про пашню орошаемую, и про ее сокрытие (чтоб прогреметь, когда тайное станет явным).
И в доме есть чем гордиться: Бахадур.
– Что не порадуешь маму?- говорит ему Асия, и рассказывает Марьям, что была в школе, а Бахадур разворачивает только что полученный аттестат, скоро и золото будет, медаль. А докторская Айны? (Успела!) И к Хансултанову Асия зла не питает.