Семейные тайны
Шрифт:
— Надеюсь, приятных?
— Очень. — Она улыбнулась и, глянув на этикетку, вскинула брови. — Очень приятных.
— Я подумал, что ты способна по достоинству оценить тонкое сухое «Сансер».
— Ты весьма проницателен.
— Не спорю. — Филипп достал из плетеной корзины два бокала и разлил вино. — За приятные сюрпризы. — Он приподнял свой бокал и чокнулся с ней.
— А что, еще есть?
Он взял ее руку и поцеловал пальцы.
— Мы едва начали. — Отставив бокал, он расстелил на палубе белую скатерть. — Стол накрыт.
— О! —
— На закуску вкусное печенье. — В доказательство своих слов он извлек из коробки пачку пшеничных крекеров и поднес один к ее губам.
— Ммм, — одобрительно кивнула Сибилл, откусив кусочек. — Очень вкусно.
— Затем крабовый салат а-ля Куинн.
— Ты меня заинтриговал. Неужели сам готовил?
— Да. — Он широко улыбнулся ей. — Я отличный повар.
— Мужчина готовит, разбирается в винах, знает, как создать атмосферу уюта, умеет красиво носить джинсы… — Она опять откусила крекер, чувствуя себя совершенно раскованно, в своей стихии. — Вы завидный кавалер, мистер Куинн.
— Абсолютно с вами согласен, доктор Гриффин.
Сибилл со смехом поднесла ко рту бокал с вином.
— И многим счастливицам довелось отведать в этом чудесном уголке крабовый салат а-ля Куинн?
— Вообще-то я не был здесь с женщиной с лета того года, когда переходил на третий курс. Тогда я взял с собой вполне приличное шабли, охлажденные креветки и Марианну Тиздейл.
— Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной.
— Не знаю. Марианна оказалась весьма сладострастной дамой. — Он опять улыбнулся чарующей улыбкой. — Но, будучи недальновидным желторотым юнцом, я променял ее на студентку подготовительных медицинских курсов с сексуальным голоском и большими карими глазами.
— Да, мужчины падки до сексуальных голосков. Ну и как, Марианна оправилась от удара?
— Вполне. И даже вышла замуж за сантехника из Принсесс-Анн, которому родила двоих детей. Но мы-то знаем, что она по-прежнему тайно вздыхает обо мне.
Сибилл рассмеялась и протянула ему крекер.
— Ты мне нравишься.
— Взаимно. — Филипп поймал ее за кисть и стал грызть протянутое печенье. — Хотя голосок у тебя не сексуальный.
Он догрыз крекер и теперь губами пощипывал ее пальцы, разжигая в ней чувственность.
— Ты очень любезен, — промурлыкала она, с трудом сохраняя невозмутимость.
— А ты очень мила.
— Благодарю. Это я к тому, — продолжала Сибилл, высвобождая руку из его ладони, — что, хотя ты очень любезен, не дурен собой и приятен в общении, я не намерена поддаваться твоим чарам.
— Ты же знаешь, что говорят о благих намерениях.
— Своим я останусь верна. И, хотя общение с тобой доставляет мне удовольствие, я не заблуждаюсь на твой счет. Такой тип мужчин мне известен. — Она с улыбкой взмахнула рукой, в которой держала бокал. — В прошлом веке их называли авантюристами.
— По-моему, это не
— Ни в коем случае. Авантюристы, как правило, обаятельные люди, но не серьезные.
— Здесь я не могу согласиться. Есть вещи, к которым я отношусь очень серьезно.
— А это мы сейчас выясним. — Она заглянула в холодильник и вытащила еще одну емкость. — Ты был когда-нибудь женат?
— Нет.
— Помолвлен? — спросила она, открывая коробочку с аппетитным крабовым салатом.
— Нет.
— Тебе случалось жить вместе с какой-то одной женщиной на протяжении полугода или дольше?
— Нет. — Он пожал плечами, затем достал из корзины тарелки и подал ей бледно-голубую льняную салфетку.
— В таком случае мы можем предположить, что один из вопросов, которые ты не склонен рассматривать серьезно, это взаимоотношения между мужчиной и женщиной.
— Или что я просто еще не встретил женщину, с которой мне захотелось бы завязать серьезные отношения.
— Возможно. Тем не менее… — Она прищурилась, разглядывая его лицо, в то время как он раскладывал салат по тарелкам. — Тебе сколько? Тридцать?
— Один. — Он положил на каждую тарелку по ломтику хлеба.
— Тридцать один. Обычно к тридцати годам мужчина уже имеет по меньшей мере один опыт длительной связи с женщиной. В нашей культурной среде это вполне типичное явление.
— Я не стремлюсь прослыть типичным. Оливки?
— Да, спасибо. Типичность не обязательно непривлекательная черта. Как и традиционность. Каждый исповедует какие-то традиции. Даже те, кто считает себя бунтовщиком, подчиняются определенным законам и принципам.
Любуясь ею, он склонил набок голову.
— Вы в этом уверены, доктор Гриффин?
— Абсолютно. У гангстеров из районов трущоб есть свои правила, законы, критерии. Раскраска, — добавила она, беря с тарелки оливку. — В этом смысле они мало чем отличаются от членов городского совета.
— Видела бы ты ту среду, — пробормотал Филипп.
— Прошу прощения?
— Да нет, ничего. А серийные убийцы?
— Они действуют по определенным схемам. — Она отломила кусочек хлеба. — ФБР изучает их, заносит в каталоги, составляет на них описания. С точки зрения общественности они ненормальные люди, но на самом деле они норма в чистом виде, принимая во внимание прямой смысл этого слова.
Будь он проклят, если в ее рассуждениях нет рационального зерна, решил Филипп, еще более восхищаясь ею.
— Значит, ты оцениваешь людей в соответствии с принципами, законами и схемами поведения, которым они следуют.
— Более или менее. Люди вполне поддаются осмыслению, если внимательнее к ним присмотреться.
— А как же пресловутые сюрпризы?
Сибилл улыбнулась, оценив по достоинству как сам вопрос, так и проницательность Филиппа. Большинство дилетантов, с которыми ей приходилось обсуждать темы своих исследований, редко проявляли искренний интерес к ее работе.