Семейный бизнес. От перемены мест...
Шрифт:
Пролежать смирно получилось от силы минут десять, а потом неуемный темперамент, сдобренный красным вином взял свое.
– - Что думаешь по поводу наших подозреваемых?
– - начала пытать я Соболева.
– - Что лучше бы пойти им всем лесом со своими проблемами. А то, что исполнителя, поднявшего руку на мою женщину, мы сегодня не увидели, и, пока не выясним, кто из этих четверых заказчик, скорее всего и не увидим -- ясно, как стекло, -- по его тону становилось понятно, что о них он думать в данный момент вот совсем не настроен. Единственное, что так и осталось для меня загадкой -- на кого же все-таки Соболев
Напоминание о лысине заставило слегка приуныть, но ненадолго -- с временными изъянами во внешнем виде я уже свыклась и, как показал сегодняшний день, худо-бедно научилась справляться. Так что я прилежно выдержала еще минут десять волшебной процедуры, а затем продолжила помогать Егору с готовкой.
Хотя, по большей части помогала я с вином -- уж больно хорошо оно влияло на настроение. Так что вечер получился у меня веселый и задорный. А когда отзвонился Леха и зачитал нам по громкой связи зловещий текст сообщения, что, согласно плану действий, разослал по подозреваемым, я злорадно хохотала минут пять и остановилась только тогда, когда опрокинула на белоснежную скатерть, что мы торжественно расстелили, полный бокал коллекционного Кьянти. В общем, угомонить меня в тот вечер было сложно, но Егор расстарался.
Наутро я проснулась, как ни странно, полной сил, в распрекрасном настроении и даже вперед Егора.
– - Сон алкоголиков -- краток и тревожен, -- прокомментировал мужчина и перевернулся на другой бок, даже и не думая встречать со мной новый день.
– - Егор, ну вставай же, нам ведь сегодня в соседний город ехать, -- тормошила я Соболева, но тот лишь отмахивался и снова начинал сопеть.
– - Вот уж не думала, что людям за тридцать так сложно вставать после веселого вечера.
– - Если бы дамы за двадцать не храпели с такой силой по ночам, люди за тридцать бы прекрасно высыпались.
Это он что, обо мне?
– - Ах ты гад!
– - Запрыгнула я на него и начала лупить подушкой, моему негодованию не было предела. Егор перевернулся на живот и прикрыл голову руками, -- Ты все врешь, я не храплю, это ты сам храпишь!
– - Храпишь-храпишь, еще как, -- глухо прозвучало снизу.
– - Ну ты и гад!
– - я хлопнула его по заднице резинкой от его же фирменных боксеров и гордо удалилась в ванную.
Стоя под прохладным душем, я немного остыла, поэтому не стала сопротивляться, когда Егор залез ко мне. Собственными особыми приемчиками он наладил мир в семье, и мы, наскоро позавтракав, отправились навестить продавца картины.
Дорога в двести километров заняла у нас почти три часа, так что, когда мы въехали в родной город бывшего хозяина картины, я успела снова как следует проголодаться. Егор это прокомментировал в стиле: "Машу легче прибить, чем прокормить", но после утреннего душа я была в безмятежном настроении и великодушно спустила ему это с рук, сделав вид, что не услышала ни слова.
На поиск хорошего ресторана времени не было, так что первая встреченная приличная на вид кафешка очень даже сгодилась. Помимо салата и десерта, пришлось
В общем, тандем из морковного торта и капучино сработал как надо, и после трапезы я была снова в строю, даже умудрилась утомить болтовней несчастного Соболева, пока мы, благодаря навигатору, плутали по незнакомому городу в поисках офиса Ротмана Игоря Валерьевича, не без нашего косвенного участия лишившегося ценной картины.
Трудился Игорь Валерьевич в современном недавно возведенном здании из стекла и бетона, при входе в которое нас встретил охранник за полукруглой стойкой и прежде, чем пропустить через турникет к лифтам, потребовал паспорт. Я в растерянности уставилась на Егора -- ясное дело, что в дорогу, кроме телефона и прочих нужных даме мелочей, вроде бумажных салфеток и карандаша для губ, я ничего не взяла.
Соболев, не моргнув и глазом вытащил из внутреннего кармана ветровки документ со словами:
– - Одного на двоих будет достаточно?
– - под этим подразумевалось, что требовать паспорт у спутницы лучше и не пытаться.
Охранник намек понял, тут же закивал, как длинношеяя собачка, стоявшая раньше в салоне у каждого уважающего себя водителя, и со словами: "сейчас выпишу пропуск" выдал нам пластиковые карты для турникетов. Фирма, принадлежавшая Ротману, располагалась на восьмом этаже и занималась поставками оптоволоконного оборудования. Это со слов рекламных проспектов, украшающих стены нужного нам этажа.
Сам Игорь Валерьевич предпочел встретиться с нами в конференц-зале, вместимостью человек на пятнадцать, туда же гостеприимно велел принести чай и кофе.
– - Приносим свои соболезнования по поводу картины и извинения за то, что, так сказать, не уберегли, -- Егор пожал руку мужчине, перед тем, как мы расселись по местам: Ротман с одной стороны длинного стола, а мы, как уже повелось, -- с другой.
– - Ну что вы, не стоит. Непредвиденных обстоятельств пока еще никто не отменял, -- покачал головой бизнесмен. И было не понятно то ли он действительно не сильно переживает, то ли мастерски скрывает эмоции.
Вообще он оказался моложе, чем я себе представляла: эдакий денди, слегка за сорок. Подтянутая фигура, аккуратная стрижка и безупречный костюм, ему бы больше подошло быть каким-нибудь влиятельным ученым, преподавателем в ВУЗе или на крайний случай политиком -- уж слишком безукоризненной была его внешность, особенно в сравнении с моей, которая на данный момент оставляла желать лучшего, с грустью отметила я.
А потому, стараясь быть максимально незаметной, я тихонько принялась за чай, по понятным причинам от кофе отказавшись. Напиток на мое счастье не разочаровал и давиться угощением из вежливости не пришлось. Я украдкой глянула на Егора: вот уж кто бы давиться из вежливости точно не стал. Напарник сидел в расслабленной позе и явно чувствовал себя в этой ситуации, как рыба в воде: его не смущало ни то, что мы отвлекаем фактически незнакомого человека от работы, ни то, что придуманный наспех повод для визита явно недостаточен для покрытия расстояния в двести километров и уж в самой малой степени его волновало, что там может Ротман себе о нас подумать.