Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)
Шрифт:
В глотке у Терентьева сделалось сухо. Будто песка туда насыпали.
– Я и допускаю, что это будет более четырехсот тысяч долларов, добавила судья.
Терентьев сжал пальцами виски. Какой же он был дурак, когда не послушался своего приятеля-юриста и не перевел фирму на подставное лицо! Какой же он дурак, явился в суд один, без адвоката. Понадеялся на свои силы, на порядочность Лены. Ведь он и так все отдал детям, и вот - на тебе!
Было отчего взяться за голову.
Он понял, что сел на крючок, сел плотно. Лена знает всю подноготную
Обмануть Лену было невозможно. Если понадобится, она, конечно же, выдаст его вместе со всеми потрохами налоговой службе. И тогда он потеряет не только фирму, потеряет свободу.
Будь проклят тот день, когда он увидел Леночку Свирскую и вдвойне, втройне проклята та минута, когда он решил на ней жениться.
Он вспомнил, как советовался с женой по поводу двойной бухгалтерии, и вновь застонал: Лена знала о его делах не меньше, а, возможно, даже больше, чем он сам.
Из суда он поехал на работу, там снова напился и только после этого почувствовал, что его немного отпустило.
– Вот кобра... Вот кобра...
– ругался он, ошеломленно крутя головой.
Сдернул с себя галстук, расстегнул воротник рубашки. Выпил ещё коньяка и начал звонить своему приятелю-юристу - тому, который советовал ему немедленно переоформить фирму на подставника.
– Ты был прав... Ты не представляешь, как был прав, - простонал он в телефонную трубку.
– Что мне делать? Что?
– В данную минуту только одно: найти денег, незамедлительно купить себе квартиру и в течение дня прописаться в ней. Иначе ты не только фирму, ты даже прописку потеряешь. Тогда придется тебе испрашивать в милиции вид на жительство, как бомжу.
Терентьев на этот раз послушался приятеля, выскреб все, что у него находилось в сейфе и купил себе квартиру с большой кухней и просторной прихожей в доме на Кутузовском проспекте. Постройка была старая, тридцатых годов, но с толком отреставрированная, отремонтированная по-европейски, полкомнаты приходилось на глухой, очень просторный альков, в который запросто можно было поместить тахту, диван и два шкафа. Обошлась квартира Терентьеву в сумму, конечно, приличную, но не оглушающую: жилье ныне здорово подешевело.
– Молодец!
– похвалил Терентьева приятель.
– Хоть крышу над головой себе обеспечил... Молодец!
– Что делать дальше?
– Попробуй уговорить жену взять заявление из суда.
– О разводе? Не возьмет.
– А ты пообещай переоформить на её имя свою личную собственность.
– Она не пойдет на это. На горизонте маячат четыреста тысяч долларов. От этой суммы Ленка никогда не откажется.
– И все-таки, попытка - не пытка.
– Ладно, - пообещал Терентьев. Голос у него был обреченным.
– Только постарайся говорить с ней не таким голосом, -
– Голос на неё не действует. Она не из тех людей.
– А ты постарайся!
– приятель был настойчив.
– Уши у женщины гораздо больше, чем глаза, имей это в виду.
Похоже, приятель-юрист лучше знал жизнь и тайники человеческой души, чем Терентьев, - особенно тайники женской души: Лена неожиданно согласилась на предложение. Видать, она понимала, что четыреста тысяч зеленых - это журавль в небе, а личное имущество Терентьева, которое, кстати, также потянет на немалую сумму, - это синица в руках.
Так эта птичка перескочила из рук Терентьева в руки Лены. Зато у Терентьева появилась передышка, он мог сманеврировать и спасти свою фирму.
Но на фирме работала экспертная комиссия, назначенная судом - суд её не отменил, несмотря на то, что Лена забрала заявление. Эксперты были мужики дотошные, цепкие, они осматривали даже ножки у стульев, прежде чем оценить их, и потихоньку толкали свою тележку вперед. Предпринимать какие-то действия при экспертах было опасно, и Терентьев упустил время.
Вскоре Лена узнала, что Терентьев купил себе квартиру на Кутузовском проспекте и стала требовать, чтобы тот переписал эту квартиру на младшего сына, Антона, поскольку старшему сыну, Андрюшке одна квартира уже была отписана.
– Зачем?
– тупо глядя на Лену, спросил Терентьев.
– Чтобы потом, когда ты умрешь, не платить бешеные деньги за налог. Без налога ныне наследство не оформляют.
У Терентьева от этих слов сама по себе задергалась щека, будто от электрического тока. В чем, в чем, а в меткости Лене не откажешь: все время бьет в десятку. Терентьев крякнул и произнес ошеломленно:
– Мда-а-а!
– Больше он сказать ничего не мог.
– Ну ты же не собираешься жить сто пятьдесят лет, - Лена усмехнулась.
– Все равно эта квартира Антошке достанется...
– Губы у Лены сделались тонкими, сухими и Терентьева кольнула догадка: "А ведь она не зря старается... Следующий ход просматривается хорошо - она оформит опеку над детьми, и все имущество, которое я отписал детям, достанется ей. Вот так, простенько и со вкусом... В том числе и моя квартира на Кутузовском проспекте..."
Он покачал головой:
– Не-ет!
– Ну, как знаешь. Мы договорились, что ты отдашь мне все личное имущество...
– Но квартира - это же не личное имущество...
– Личное!
– Лена была непреклонна.
– Мне же жить негде, - дрогнувшим голосом произнес Терентьев и ощутил к себе жалость - Лена обхитрила его.
– А это меня совершенно не касается. Раньше касалось - сейчас нет.
Терентьев понял, что ещё немного - и он сорвется, и тогда Лена, как пить дать, раздавит его. На него навалилась обида, ещё что-то, родившее в нем боль, он оглушенно замотал головой, хотел было выругаться, но вовремя ухватил себя за руку, остановил слова, что называется, на бегу.