Семейный план

Inka

– Дня через два-три, вряд ли раньше. Ей пока вставать нежелательно. Я сейчас принесу документы, когда жена проснется, дайте ей подписать.

– А нельзя перевезти ее кровать сюда?

– Пока нежелательно. Последите уж за дочкой пару дней.
– Владимир хмуро посмотрел на врача.

– За сына с дочкой не волнуйтесь, ваши они, - он ухмыльнулся и протянул ему бланки анализов, - совершенно четкое совпадение, сомнений быть не может, ну разве что у Вас есть однояйцевый брат-близнец.

– Спасибо. Брата нет, - он криво улыбнулся, Иван кивнул:

– Сегодня сделаем пересадку, готовьтесь, как я и думал, Вы для нее

лучший донор. Не бойтесь, все не так страшно и для Вас займет совсем немного времени, - и вышел из комнаты.

Мужчина пару минут гипнотизировал дверь, пытаясь осознать уверенность врача. Потом внимательно рассмотрел листочки. Подошел к окну, заложив руки за спину, покачался с носка на пятку. И, тяжело опершись ладонями о подоконник, прислонился разгоряченным лбом к оконному стеклу.

Вот значит как, - в совершенно пустой голове мысли не задерживались.
– Ладно, Саша, в это он еще может поверить, сам недавно удивлялся слишком большому числу совпадений. Но Дима? Как и когда?
– он не мог ответить на эти вопросы, как и поверить в реальность вот этих бумажек.

А Наташа-то оказалась права. Умная у него женщина, и вовсе она не делала из мухи слона, как ему думалось. Трудно ему было бы такое принять, как, видимо, и ей крайне сложно - об этом рассказать. Он болезненно усмехнулся - как и ответить позавчера на его вопрос "Где отец детей?". Понятно теперь, почему ее била истерика.

Владимир засунул руки в карманы и почти полчаса стоял, запрокинув голову, и смотрел в высокое южное небо, не замечая, что глаза от солнца уже слезятся.

М-да. Вот как, оказывается, чувствуют себя люди, за которых решает кто-то другой, а потом ставит перед свершившимся фактом. Не самое приятное ощущение, надо признаться, как будто тебя использовали... и выкинули за ненадобностью... Но почему было не познакомиться нормально? Хотя... он вряд ли поддержал отношения, если бы она начала их с желания забеременеть - Вита отучила его верить таким посылам женщин. Скорее уж шарахнулся от нее с удвоенной скоростью. Да и подозревал бы в меркантильности, предложи она ему отношения после одной ночи... сама...
– он оглянулся на спящую дочку, разметавшегося по кровати сына и улыбнулся.

Что ж, он никогда не отказывался сыграть сданными картами, тем более, что ему-то грех жаловаться - похоже, у его судьбы хорошее настроение, раз она выронила из рукава пару лишних тузов. И он не собирается от них отказываться!

Он посмотрел на часы и открыл ноут, вспомнив, что ставил на запись их с Димкой первый разговор по скайпу. Остановив просмотр на месте, где их лица получились четко и находились совсем рядом, какое-то время вглядывался в черты сына, находя все больше и больше сходства. И как он мог пропустить, что у Димки глаза совершенно дедушкины? Именно такие, как у него и его отца, можно сказать - фамильные Матвеевские. Вот, что он упускал все время из внимания, да и заметив - не поверил бы. Убрав компьютер, снова оглядел спящих детей и в сомнении потер костяшкой указательного пальца лоб - он решительно не мог вспомнить встречу с Наташей семь лет назад.

"Кое-кто задолжал мне ответы на кое-какие вопросы! Аккуратно сложив бланки анализов, убрал их к документам.
– И я больше не намерен терпеть эти "тайны"!"

Владимир задумчиво покачал головой, забрал планшет с документами, оставленными на подпись и, осторожно прикрыв дверь палаты, заглянул в соседнюю. Наташа почти сразу

же беспокойно открыла глаза.

– Привет! Извини, не хотел тебя будить, еще совсем рано. Как ты?
– он с новым, голодным любопытством рассматривал женщину, ухитрившуюся родить от него двоих детей. Несмотря на анализы и явное сходство Сашеньки, все равно в его логической голове никак не укладывалась вероятность такого стечения обстоятельств.

– Нормально. Вроде бы. Дети как?
– хрипло ответила она, нервно вглядываясь в него, замечая следы усталости и какое-то беспокойство.

– Сегодня сделают косметическую операцию Саше, - он подошел поближе, чтобы говорить тихо и положил руку на грудь, не дав ей рвануться с кровати, - не вздумай! Тебе пока нельзя голову поднимать! Надо подписать документы, - кинул планшет на тумбочку.

– Но врач же вчера сказал, что уже все! Сделали!
– Она даже не обратила внимание на его руку, схватив за другую, будто пытаясь ускорить ответ.

– Да, вчера все сделали, но пришлось срезать кожу. Можно оставить так, но будет долго заживать и получится некрасивый рубец.

Она горестно вздохнула и, не выдержав, заплакала.

– Эх, прости, не умею говорить такие вещи, только расстраиваю... все не так страшно, не плачь - быстро выдернув из коробки на столике бумажный платок, он промокнул ей слезы, как вчера Сашеньке.
– Сегодня ей сделают подсадку кожи и обещают, что все заживет намного лучше и почти незаметно. Лежи, лежи пока, тебе нельзя много разговаривать. И нервничать нельзя.

– Как они?

– Неплохо, спят. Только... ты знаешь, что я оказался подходящим донором?
– он криво улыбнулся, увидев испуганно расширенные глаза, и сам взял ее за руку.
– Тебя это не удивляет?

– Нет, - она зажмурилась и, резко открыв глаза, обреченно на него посмотрела - я не знала, как тебе сказать. Я ничего не потребовала бы от тебя. Никогда.

– Я догадываюсь, хотя и очень жалею об этом. С Сашунькой я догадался. Но, надо признать, Дима стал для меня настоящим шоком, и я пока так и не понял, где же мы встретились.

– Ну...
– она отвела глаза.

– Посмотри на меня. Я не ругаюсь, я сбит с толку, ошарашен, и чувствую себя абсолютно тебе не нужным. Но все это потом... потом мы с тобой обо всем этом поговорим, не сейчас.

– Да, - она тяжело вздохнула, - обязательно поговорим... и извини меня, если сможешь. Я никак не могла предположить, что мы с тобой когда-нибудь познакомимся, тем более так... близко...

– Надеюсь, ты об этом не жалеешь?
– горько проговорил он.
– Обидно, если все мои желания для тебя окажутся ненужными и неважными. Тем более после такого открытия. Я не смогу сделать вид, что ничего не знаю. И не хочу отказываться от детей.

– Нет, не жалею. И... мне важно то, что ты мне говорил... и... я рада твоему желанию остаться с нами... просто... мне трудно в это поверить, - она прерывисто вздохнула и снова по щекам покатились дорожки слез.

– Не плачь, - Владимир опять промокнул платочком лишнюю влагу и тихонько погладил ее по щеке кончиками пальцев.
– Мне, конечно, безумно льстит, что ты выбрала меня отцом для своих детей, практически ничего обо мне не зная, но все-таки хотелось бы узнать... почему? Почему от чужого человека? Мне как-то не верится, что я тебе так чем-то понравился... я скорее понял бы шантаж... но вот так... без всяких претензий...