Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Даже не знаю, кто большее чудовище в этом лабиринте, - сказала я, постаравшись выразить взглядом, каким мерзавцем считаю Майсгрейва. – Вы со своими бесстыдными выходками, или ваш слуга, бросивший женщину в беде.
Но колдуна только позабавил мой гнев.
– Мне так нравится, когда вы смотрите на меня «мохнатыми» глазами! – заявил он, заливаясь смехом. – Честное слово! В такие моменты ваши милые глазки напоминают двух пушистиков. У вас необыкновенно густые ресницы, леди Валентайн. А вы знаете, что при дворе сейчас модны накладные ресницы? Смешно, но многие дамы приклеивают к векам волосы. Жалкое зрелище,
Я смотрела на него молча, а он просто наслаждался тем, что сейчас я находилась в полной его власти. Если он посмеет прикоснуться ко мне…
И что я тогда сделаю? Закричу? Позову на помощь? Буду кусаться и царапаться?.. Всё одинаково бесполезно.
– Нам пора идти, - сказал вдруг колдун, отбросив дурашливые смешочки. – Или вы предпочитаете, чтобы я унес вас на руках?
– Смотря куда, - ответила я холодно, хотя коленки у меня задрожали от одной только мысли, что он может унести меня куда-то. Например, в свое логово в центре лабиринта.
– Увы, к выходу, - объявил он скорбно, и я поняла, что спектакль одного актера продолжался. – Её величество прислала письмо, что желает видеть вас сегодня вечером. А это значит, вы должны появиться в королевском замке через четыре часа. Идёте? – и не дожидаясь меня, он быстро пошёл по извилистой дорожке между каменных стен.
Только что я собиралась бежать от него прочь, а сейчас подобрала юбку и бросилась следом за колдуном. Я еле успевала за ним, а он ни разу не оглянулся – прекрасно знал, что я никуда от него не денусь. И эта уверенность сердила меня невероятно.
Три минуты быстрым шагом – и мы оказались у арки, увитой розами. По ту сторону, возле коляски, неуверенно топтались Майсгрейвы. Увидев меня и колдуна, леди Икения всплеснула руками, а Аселин так побледнел, словно его обсыпали известкой. Он зло посмотрел на двоюродного дедушку, но тот даже бровью не повел.
– Её величество ждёт нас всех на вечерней службе, - сказал Вирджиль Майсгрейв отрывисто. – Просьба не опаздывать, - он взял Корнелию за локоть и повел к коляске. – Грузитесь, дорогие, грузитесь. И по дороге нигде не задерживайтесь.
Распахнув дверцу, граф не слишком нежно подсадил Корнелию, отправляя её на сиденье, а затем сделал приглашающий жест, глядя на леди Икению.
– Почему такая спешка? – спросила она, не дожидаясь повторного приглашения и забираясь в коляску. – Нам ведь сказали, что королева примет нас через неделю!
– Вот у нее и спросишь, почему всё так переменилось, - Вирджиль Майсгрейв посмотрел на меня. – Четыре часа, Ики, - сказал он, не сводя с меня зелёных глаз-виноградин. – Не уложишься за четыре часа, потом будет поздно. Успейте убраться… то есть собраться за это время.
Аселин подал мне руку, помогая сесть в коляску, и плечом оттеснил дедушку.
– Фу, внучек! – пожурил его граф.
– У тебя манеры, как у возчика из Линтон-вилля. Ах, прости, ты же не знаешь, где это. Ты ведь никогда не был в чудесном и захолустном Линтон-вилле.
Меня словно ударило молнией, когда я поняла смысл речей колдуна.
Он говорил не для леди Икении, и не для Аселина. Он говорил для меня – предлагая сбежать. Убраться поскорее, пока мошенницу не разоблачили перед королевой. Только я не была мошенницей, и убегать не собиралась. Я смело ответила колдуну взглядом на взгляд. Да, гораздо проще быть смелой,
Но леди Икения приняла слова на свой счет.
– Мы же ещё не заказали новые платья!
– она схватилась за сердце. – Может, удастся купить что-то из готового и подогнать? Корнелия, ты можешь надеть то золотистое…
– Её величество ждет нас к церковной службе, - сказал граф, дождавшись, пока Аселин и господин Бо заберутся в коляску, а потом сам захлопнул дверцу, не дожидаясь слуг. – Ждет тебя, Аселина и леди Валентайн. Вряд ли на молебен тебе понадобятся шикарные туалеты. Трогай!
Кучер послушно хлестнул лошадей, и коляска покатилась вниз по дороге, прочь с Птичьего холма.
– Где ты была так долго? – свистящим шепотом спросил меня Аселин.
Корнелия отвернулась, изучая окрестности, господин Бо немедленно задремал, уронив голову на грудь, а леди Икения досадливо махнула платочком на сына:
– Обойдись без упреков, будь добр. Эмилия не по своей воле прогуливалась по лабиринту.
– Куда вы пропали? – спросила я. – Это было какое-то колдовство?
– У дедушки Джиля везде колдовство, - немного нервно усмехнулась леди Икения. – Не знаешь, где оно начинается, где заканчивается – и заканчивается ли. Боже! У нас четыре часа! Около часа на дорогу, остается три, чтобы собраться.
– Что там собираться? – буркнул Аселин, глядя на меня исподлобья.
– Слова мужчины! – фыркнула леди Икения. – Наденешь свой серый костюм, он как раз подойдет. А вы, Эмилия, может быть примете от нас подарок? У Корнелии есть чудное платье, она почти его не носила, и оно прекрасно подойдет для вечера в соборе. Не будет ли это слишком нескромным с нашей стороны?
– Совсем нет, леди Икения, - ответила я, в то время как Аселин буравил меня обиженным взглядом. – Здесь я во всем полагаюсь на ваш вкус. Я представления не имею, в чем мне следует предстать перед королевой.
– В этом сиротском платьице было бы в самый раз, - подала вдруг голос Корнелия. – Чтобы вернее произвести впечатление на её величество.
– Она наденет твоё платье, - осадила дочь леди Икения. – Если тебя не приглашали, не надо злиться.
Корнелия презрительно выпятила нижнюю губу, но ничего не сказала.
Кучер изо всех сил подгонял лошадей, и когда мы подъехали к дому со старыми тисами, бедные животные были все в мыле.
Никогда ещё меня не собирали в такой спешке – три служанки купали меня, мыли и расчесывали мне волосы, выгладили нижнюю рубашку и принесли платье. Оно было скромным, но из великолепной ткани – темно-розового шелка с пепельным оттенком, всё расшитое мелкими розочками. Верхняя юбка была распашной, и из-под нее виднелась нижняя юбка – серая с теплым розоватым оттенком, более плотная и гладкая, безо всякой вышивки.