Семибоярщина
Шрифт:
Однако едва возы отъехали настолько, что голоса поляков не доносились до них и в тумане скрылся даже свет сторожевых костров, как один из сопровождавших возы мужиков подошел к двум другим и весело сказал:
— Ну вот мы и в Москве! А то что было бы, если бы на Рязань ехали? А?
— Спасибо, князь, за то, что надоумил, — ответил другой. — Теперь все дело — друзей разыскать да личину с себя сбросить… Эй, вы! — крикнул говоривший мужик. — Куда вы поведете нас?
— А мы, милостивец, завсегда у
Вдруг один из переодетых схватил князя за руку и произнес:
— Смотри! Видишь, узнаешь?
— Силантий, Мякинный! — воскликнул князь и бросился вперед, а двое его товарищей побежали за ним.
По улице действительно шагал Силантий, возвращаясь от купца Стрижова, и теперь остановился и принял позу обороняющегося, видя, что на него бегут три мужика.
— Силантий! — закричал один из них. — Как ты попал в Москву? Давно ли? Где княжна? Ты, может, нашел ее? — Да что ты молчишь? Неужели не узнал меня. Вглядись!
Силантий пытливо посмотрел на лицо говорившего; с усами и бородой, покрытыми инеем, и резко отодвинулся от него.
— Опять ты у меня на дороге! Я не знаю тебя, князь! С той поры, как ты передался «вору», старый князь отрекся от тебя, а с ним вместе и все мы. Что тебе в княжне? Может, ты, как разбойник, и наслал поляков. Иди прочь, а то я крикну и тебя, изменника, и лях и русский возьмут.
Князь Теряев гневно замахнулся на Силантия, но в это время Терехов с Андреевым стали между ним и Силантием, и Терехов спросил его:
— И меня не признаешь?
Силантий вгляделся в новое лицо и вдруг всплеснул руками:
— Батюшка, Петр Васильевич! Да ты ли это? И Семен Андреевич с тобой? Да как же вы тут с изменщиком!
— Тсс! — остановил его Терехов. — Князь — не изменник, и мы с ним побратались. Не говори так! Скажи, знаешь, где княжна?
— Княжна! Да ее же ляхи увезли и нашего бар…
— Знаю! — перебил Терехов. — Мы ищем княжну и знаем, что теперь она в Москве. Мы по пятам за нею.
— В Москве? Царица Небесная! Где же она, голубушка? Вот-то Маремьяниха рада будет!..
— У поляка Ходзевича.
— Все у него, разбойника! — вздохнул Силантий.
Он уже забыл свои мысли и шел теперь за обозом, отвечая на вопросы Терехова и расспрашивая его в свою очередь.
Обоз въехал на двор Парамоныча.
— Пусть хозяин проведет нас в горницу, — сказал князь мужикам, и скоро Терехов, Андреев, князь и Силантий были в хозяйской горнице.
Силантий не садился и стоял, почтительно глядя на тех, кто когда-то дружил со старым его господином.
Они поделились друг с другом всеми пережитыми приключениями, и Силантий не помня себя побежал домой.
Маремьяниха только что поднялась с пола от утренней молитвы,
— Что ты, что ты? — завопила Маремьяниха. — Ошалел, что ли?
— Слушай, старая, — весело отозвался он, — кого я встретил-то!.. Самого Петра Васильевича да с ним Семена Андреевича, да еще князя Теряева. Князь-то теперь — не изменщик, Русской земле служит, и все они сюда пришли княжну искать. И она-то, слышь ты, старая, здесь, в Москве, живет. Вот что!
Маремьяниха хлопнулась на лавку.
— Голубушка моя милая! Где ж она? Дай повидать мне ее, сердешную!
— Глупая!.. Она все еще в полоне, — остановил ее Силантий. — А ты лучше слушай! — И со слов князя он стал рассказывать ей о приключениях Ольги.
Маремьяниха слушала и обливалась слезами:
— Горлинка моя, пташенька, милушка, и что же пришлося ей вынести, Мать Пресвятая Богородица! Ишь ты, и косыньку обрезала. А что же Пашка эта, пошли ей Бог здоровья, зачем же она ее бросила да убежала?
— Ну, этого ты не скажи. Не убеги Пашка, они ее живьем сожгли бы, а может, и хуже сделали бы.
В этот день Силантий захлопотал. Он побежал к Стрижову и долго беседовал с ним, потом от него сбегал к Кузьмичу и наконец снова, радостный и запыхавшийся, вернулся к друзьям.
Терехов и князь ласково приветствовали его. Силантий, едва войдя, заговорил:
— Место вам нашел, господа честные! Непригоже вам сермяжными рядиться, да и место тут бойкое, неравно лях заглянет! А тут у купца Кузьмича очень отличная горенка для вас будет, и теперь сейчас я и поведу вас туда, ждут уж там очень.
Они быстро собрались и вышли. Князь Теряев шел, внимательно осматриваясь, видел на лицах всех русских затаенную заботу и наконец произнес:
— Тяжко под ляхом быть.
— Уж и не скажи, князь! — ответил мрачно Силантий. — Ну да недолго им.
— Теперь недолго, — ответил князь, — когда «вора» нет. Убит он, татары его зарубили!
Силантий как-то странно запрыгал на месте и потом вдруг бросился на шею князю, забыв свое холопское звание.
— Батюшка, князь! Да ведь теперь карачун поляку! — закричал он.
— Тсс! — смеясь, остановил его князь.
Силантий смущенно отступил, но радость снова охватила его. Он шел и всем встречным русским радостно говорил:
— «Вора» в Калуге татары убили.
И все встречные крестились, а потом, радостно махая руками, бежали от него по улице, разнося всюду счастливую весть.
Кузьмич, длинный и сухой старик с белой бородой по пояс, встретил гостей хлебом-солью.
— Будьте счастливы! — сказал он.
— Бог с тобою! — ответили они.
— А какую они весть несут! — сказал с порога Силантий. — Истинно вестники Божии!.. «Вор» убит!»