Семицвет: молодость богов. Части 1-2

Зайцев Святослав Викторович

— Вот уж точно, лучше не выразиться. — сказал репетитор.

— А помните, вы сказали, что математику может выучить либо ботаник, либо человек, который её сильно любит?

— Помню, конечно. — Откликнулся тот.

— А если человек — и ботаник и математику любит?

— Если когда-нибудь, — сказал Арсений, — ты почувствуешь, что любишь свой предмет и готов заниматься им всю свою жизнь, иди в учителя.

— Только ты репетитором не станешь никогда. — сказала Надя.

— Это почему это ещё? — возмутился Алексей.

— У тебя другая дорогая. —

Арсений обнял Надю ещё крепче.

* * *

Было душно и было жарко. По небу плыли плотные белоснежные облака. В столице объявили штормовое предупреждение. Впервые за десять лет — если верить городскому радио. Затем диктор прочитал лекцию о том, что такое Московский шторм, чем он опасен, как метеорологи предотвращают такие бедствия, и почему — изредка шторм предотвратить не удается.

Ещё рассказал, как вести себя, если шторм застал тебя врасплох. Времени было много. Алексей все внимательно выслушал — мало ли что?

И стал неспешно искать транспорт до академии.

А в общем, как он понял — шторм был обычной грозой. Только с сильным ветром… Неожиданно ему в лицо влетела паутинка. И он долго моргал и плевался. Терпеть не мог летающих паутин. Противно. Хотя, можно было пожалеть пауков — для них любой ветер уже шторм. Даже самый легкий дом раскачает, может унести на другой газон.

Добирался он общественным транспортом — сначала на автобусе, потом перестал на маршрутное такси. От остановки ещё шел два квартала и заходил во дворы — в столице они были ухоженными — газоны все пострижены, повсюду высажены разные цветы, ещё песочницы и стадионы. Даже завидно стало.

К академии он вышел неожиданно — свернул за угол и тут тебе — площадь, фонтаны, брусчатка. Он приехал намного раньше и не пожалел — к парадному входу подавали воздушный императорский кортеж.

У него прямо дух захватило!

Всё — здание академии, фонтаны, памятники, старинная церковь, а теперь — императорский кортеж, всё было таким огромным, таким столичным, он ведь раньше такое только в новостях видел. Было ощущение, что весь столичный колорит обрушился на него за эти несколько часов, что он здесь прибывает. И что все это, все — даже надвигающийся шторм — для него. Все для того, чтобы он запомнил столицу именно такой.

И ведь ещё целых полтора часа свободных. Алексей устроился на теплой каменной скамье и стал смотреть на кортеж. Тот состоял из большого неповоротливого судна и нескольких шустрых полицейских флаеров. Место посадки огородили столбиками. Судно село — Алексей увидел, как из него вышло несколько таких же, как он ребят, лет по шестнадцать, только в форме и без знаков отличия. За ними вышел толстый вальяжный военный, — весь в орденах, такой пафосный, медлительный. Генерал, наверное, или какой-нибудь министр.

Опираясь на палочку, он подошел к полковнику Ясину — тому, что принимал заявку — поздороваться.

Все произошло тихо — никто не перегораживал улиц, не разгонял людей. Мимо пробежал охранник, было ещё несколько зевак, кто-то покупал воду в автомате, кто-то даже не

обращал внимания на происходящее, ну а кто-то наоборот обращал — фотографировал или снимал на камеру. Судно, кстати, спустя несколько минут поднялось в воздух и скрылось за зданием академии — наверное, на какую-нибудь закрытую стоянку для особенных посетителей. Охранник побежал обратно и собрал заградительные столбики…

Надвигающийся шторм делал обстановку ещё интереснее, и вообще можно было любопытно походить вокруг академии, поизучать местность, посмотреть на людей. А людей становилось все больше и больше.

Через час площадь значительно оживилась. Получать результаты приехало человек двести. Поэтому можно было потеряться в толпе и послушать кто о чем говорит — к примеру, вот эти двое мечтают податься в мирную авиацию, тучи разгонять, например. Пожары тушить. Увлекательно, наверное.

А вот громкоголосая толстая девчонка в ярком лазурном сарафане — в юридические войска. Такая громкая, такая большая, такая заметная — она о чем-то спорила со своим отцом, а через минуту взахлеб рассказывала о каких-то поправках совершенно незнакомому парню. Алексей таким людям немного завидовал — он сам всегда боялся заговорить с незнакомым человеком.

Какие все продвинутые здесь были. А он-то и сам не знал, куда хочет. Хоть бы куда-нибудь, да и взяли…

Парковка для людей попроще была заполнена флаерами, а прямо перед ним парковался ещё один — частный. В его-то городе частных флаеров не было. Слишком дорого. Только амбулаторные и полицейские. А этот сразу видно — старинный, немного угловатый. Наверное, тоже привез какого-нибудь мелкого аристократа на зачисление, из военной семьи. Таких наверняка без экзаменов берут, а уж тех, что на судне приехали — тем более.

Но оттуда вышла женщина в белом мундире. Он таких ни разу и не видел даже. Лазурные — юридические, зеленые — наземные, синие — авиация, красные — медицинские. А белые? Белые это какие? Все цвета видел, а вот белые — впервые. Да ещё и женщину! Наверное — белые мундиры — это женские войска.

Оглушительно громыхнуло.

Климат в столице был совсем другой — более теплый. Здесь могла случиться гроза в начале мая, как в стихах, а ветер мог деревья повалить, как в новостях. У него там, на Урале все не так. Ветер конечно злой, но не так чтобы прямо деревья валить. Видимо, в горах толком разогнаться не мог. Или деревья покрепче были. А может — и то, и другое.

На газон села какая-то непонятная птица. Он вообще уже три раза непонятных птиц видел. Его город особенным разнообразием пернатых не отличался — голуби, да синицы с воробьями. Зимой иногда снегири прилетали. А тут тебе и грачи и галки, а ворон вон сколько!

Женщина постояла перед флаером, задумчиво сложив руки на груди. Сделала звонок. Отперла дверь кабины пилота, взяла с заднего сидения красную папку и пухлый белый конверт. Заперла флаер. Снова сделала звонок. Отперла флаер. Положила папку, конверт. Немного подумала, затем взяла конверт снова. И опять заперла флаер.