Семидесятый меридиан
Шрифт:
Джаханзеб, правитель (вали) Свата, лишившийся власти 28 июля 1969 г., специально запутал все государственные и финансовые дела княжества и отбыл в Англию. Вслед за правителем покинули Сват его родственники, советники и прихлебатели, увозя с собой все, что удалось нахватать.
До сих пор в Свате можно услышать десятки историй о беспринципности и капризах бывших правителей, о произволе тайной полиции, о взяточничестве и о том, как ловкие дельцы, приехавшие под крылышко вали с одним чемоданом, за короткий срок становились миллионерами, захватив выгодные концессии или запустив лапу в карман самого
Бывшую резиденцию правителей Сайду-Шариф и соседний городок Мингору связывает обыкновенная улица. В окружении одноэтажных жилых кварталов «столицы» высятся несколько дворцов и мечетей. Просторно раскинулись казармы, отель в викторианском стиле, колледж и музей. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о Сайду-Шарифе. Мингора, в отличие от него, тесный и шумный центр торговли и бизнеса.
Наиболее яркой иллюстрацией нравов, царивших здесь до недавнего времени, была мингорская трагедия, о которой следует рассказать.
В 1958 г. в окрестностях Мипгоры была открыта одна из крупнейших в мире изумрудных россыпей. Правда, и задолго до этого местные жители находили время от времени в долине камни, горящие зеленым огнем, и сбывали их ювелирам Пешавара. Один из наиболее пронырливых дельцов, понимавших толк в камнях, по имени Ризауддин, надев лохмотья дервиша, отправился в Сват. Рыская по горам, он выследил добытчиков камней, а вскоре арендовал участок, купив у местных властей лицензию на «добычу мрамора».
В то же время за Ризауддином следило немало завистливых глаз, а вскоре протянулось столько же жадных рук. Первым, как и следовало ожидать, был сам Джаханзеб. Разоренный до нитки, Ризауддин сошел с ума.
Дело было поставлено на широкую ногу. Изумруды чистой воды, стоимость которых от 10 тыс. до 100 тыс. рупий за карат, стали предметом спекуляции и контрабанды. Никто не может сказать, сколько их уплыло за пределы княжества, а затем Пакистана. Однажды стало известно, что иногда камни находили в могилах. Так как по мусульманским обычаям закрыть или перенести кладбище, особенно на землях племен, невозможно, то могилы разрешалось копать только в присутствии двух лиц из частной полиции владельцев копий.
Тем временем шахты работали, давая миллионные прибыли. Даже промытая порода из отвалов продавалась окрестным жителям по 8 рупий за мешок. Люди покупали ее, а потом целыми семьями растирали пальцами каждый комочек, надеясь при тщательной вторичной проверке найти хотя бы осколки изумрудов. Однако мало кому удавалось вытянуть счастливый билет в этой почти безнадежной лотерее. В феврале 1970 г. сотни обманувшихся в ожиданиях людей пришли к шахте и потребовали вернуть деньги. Наемная охрана открыла по ним огонь. Погибли десятки бедняков, среди которых были не только ловцы «изумрудной пыли». Многие не имели никакого отношения к поискам драгоценных камней, а пришли искать работу.
Трагедия произошла уже после ликвидации княжества. Она означала, что ничего в сущности не изменилось. Дело закончилось затянувшимся бесплодным расследованием. Ни один из контракторов — прямых виновников убийства — не был привлечен к суду.
Не случайно одним из первых шагов, сделанных новым правительством Пакистана, сменившим военную хунту Яхья-хана, была национализация изумрудных копий,
Утром нас разбудил шум горного потока, бегущего под самыми окнами. Мы вспомнили весь путь с момента, когда машина миновала дорожный щит с надписью «Сват», где до недавних пор взималась пошлина за все провозимые товары.
Фасадами повернуты к шоссе чистенькие здания школ, госпиталей и полицейских постов. Все они крыты красной черепицей и окрашены в желтый цвет. Наш друг Аслам Эффенди назвал эти дома удачной декорацией, установленной бывшим вали, чтобы поразить воображение туристов, которых влечет сюда прохлада и сказочная природа. Ничего похожего нет в бедных селениях, находящихся в стороне от главной магистрали.
Накануне мы проехали до селения Бахрейн, где бурные потоки Ушу и Даран, соединившись, рождают реку Сват, миновали и другие пункты со странными, явно заимствованными названиями. Среди них были Лахор, Чайна и даже… Телеграм.
Навстречу нам проносились всадники на быстрых, ухоженных лошадях, брели обросшие хиппи, направляясь к полям опийного мака в бывшее княжество Чит-рал, где можно дешево купить наркотики. Неторопливо двигались по шоссе небольшие стада, спешащие из долин к пышным альпийским лугам. Мальчишки с пастушьими хлыстами отгоняли их к обочине, чтобы пропустить роскошные лимузины с туристами.
Время от времени шоссе превращается в торговые улицы селений, где пестрая толпа образует живописный фон, хотя в маленьких бедных лавочках местного рынка представлен довольно скудный ассортимент местного натурального хозяйства, в том числе полосатые домотканые материи. Исключение составляют штабеля аккуратно распиленных смолистых балок, напоминающих бруски сливочного масла. Строительный лес, который очень дорог в Пакистане, — главное богатство Свата. Славится Сват и диким медом, исключительным по аромату и вкусу.
Дорогой отель «Горный вид» в Мадьяне, принадлежащий англичанину Гейли, почти всегда полон. В его вестибюлях и барах можно услышать любой европейский язык. Отдохнуть от цивилизации сюда приезжают управляющие всемирно известных фирм, богатые дамы с собачками и веселые молодые бездельники. Каждый год появляется в этих краях итальянский винный король Франческо Чинзано. Его хобби — охота на горных козлов с «мраморными» рогами.
Комнаты для нас не нашлось. Мы проехали несколько километров и устроились в гостинице, принадлежащей пакистанцу. Она оказалась не дешевле, но была почти пуста. На вопрос, почему так, старый портье сказал, что здесь не подают ликеров, подразумевая крепкие напитки. Мы были чуть ли не единственными постояльцами, поэтому нам оказывалось чрезвычайное внимание.
Здесь мы познакомились с официантом Абдур Рахманом, в прошлом великолепным спортсменом — боксером и футболистом. Он возвратился на родину и вынужден служить в полупустующем отеле за мизерную плату. Работу здесь найти очень трудно.
В Сайду-Шарифе нас встретил хранитель музея профессор Инаят-ур-Рахман и был очень обрадован. Он только что получил из Ленинграда отзыв о своей работе «Народные предания Свата» советского востоковеда Орловского. С волнением и огромным вниманием он выслушал перевод исключительно благожелательной рецензии коллеги.