Семилетка поиска
Шрифт:
«Караванов свихнулся с концами!» – с ужасом подумала Елена. Впрочем, что-то манило и ее в этом подростковом празднике убегания от взрослых, обозначенном воплем: «Нас не догонят!»
На работе включила компьютер. Написала Никите:
– День без тебя как год!
Прекрасно понимала, что это и правда, и неправда. Это как, когда в постели говоришь «люблю», ведь чистая правда… но на отдельно взятый момент…
Никита. Не могу, не услышав тебя, начать рабочий день…
Белокурая. Надеюсь, убытки фирмы не за мой счет?
Никита.
Белокурая. Вернулся муж. Точнее, бывший муж.
Никита. И что?
Белокурая. Ничего. Мило пообщались.
Никита. И ничто не дрогнуло внутри?
Белокурая. Сама удивляюсь.
Никита. Ты просто из железа… Я боюсь таких женщин.
Белокурая. Всего лишь честна. В том числе и перед собой.
Никита. Когда вижу тебя, кажется, что ты ангел, и я готов родину продать ради одного поцелуя… А когда начинаешь говорить, пугаюсь… у тебя внутри все как в часовом механизме…
Белокурая. Вот те раз!
Никита. Не хочется стать для тебя сейчас игрушкой…
Белокурая. А мне надоело общаться в манере: если у вас собаки нет, то ее не отравит сосед…
Никита. Это нормально для тех, кому больно терять. Не все из брака выходят, как из-под дождя: зонтик сложила – и вся сухая… У меня по-другому.
Белокурая. У меня тоже было по-другому. А потом надоело наступать на грабли… Короче, не хочу принадлежать тебе через компьютер – лучше через автомобиль…
Никита. Согласен. Но сегодня планируется огромное собрание. Будут обсуждать, что я завалил работу компании…
Белокурая. А ты завалил?
Никита. Сами бы попробовали! Они думали, что достаточно купить самолеты обанкротившегося бандюка, и денежки потекут.
Белокурая. Что нужно, чтоб потекли?
Никита. Вкладывать, вкладывать и вкладывать… В рекламу, взятки, ремонт, контакты… Вчера целый день скандалил. Вымотался, как собака после гона…
Белокурая. Поговорить в нашем рекламном отделе? Может, по дешевке можно сделать какую-нибудь скрытую рекламу.
Никита. Я тебя ни о чем не прошу.
Белокурая. Есть такая песенка: «Он не требует, не просит, желтый глаз его горит, каждый сам ему приносит и спасибо говорит…»
Никита. Никогда никакой помощи от тебя не приму.
Белокурая. Значит, и я не смогу обратиться к тебе за помощью?
Никита. Тут большая разница. Ведь я же мужчина.
Белокурая. Как я устала слышать этот идиотский довод. Тем более что никогда не понятно, что ты вкладываешь в это слово.
Никита. Все!
Белокурая. То, что, будучи женатым любовником, разговариваешь, как девушка, которую лишили девственности и не хотят жениться…
Никита. Лен, я прихожу домой мрачнее тучи, и дети не узнают меня. А жена думает, что я заболел…
Белокурая. И что?
Никита. И ничего… дождусь, когда ты ко мне остынешь, а потом уползу в нору, залижу раны…
Белокурая. Долго ждать придется, я тебя слишком хочу…
Никита. Первый раз в жизни встречаю женщину,
Белокурая. Хочешь, чтоб я врала?
Никита. Так ведь и это неправда. Точнее: «Хочу, но не более, чем кого бы то ни было в прошлом…»
Белокурая. Когда женщина кого-то хочет, у нее нет прошлого!!!!! – игриво написала Елена и почувствовала себя старым развратником, уламывающим нимфетку. Видела, что Никите нелегко дается все это. Но в своей среде никогда не встречала взрослого мужика, не вылезающего из темы «и хочется, и колется, и мама не дает…»
Никита. Ты живешь одним мигом…
Белокурая. Точно. И он кончился… Все. Меня вызывают.
Никто не вызвал, но разговор становился приторным и бессмысленным. Надо было его побыстрей закончить, чтобы не наговорить гадостей.
Никита. А когда ты будешь снова у компьютера?
Белокурая. Не знаю.
Никита. А мы можем исхитриться и выпить кофе?
Белокурая. Не уверена. Сегодня очень трудный день.
Она собиралась увидеться с Никитой, но решила было проучить его за нытье.
Никита. А какие у тебя дела сегодня?
Белокурая. Три презентации, на которые надо заехать.
Никита. Можно я побуду твоим водителем?
Белокурая. Мне не нужен водитель, который все время говорит о том, что я черт, а он – младенец…
Никита. Все. Онемел! Во сколько заезжаю?
Белокурая. В шесть…
Когда села в его машину на глазах у половины редакции, не удержалась, чтобы не начать целоваться.
– Ты сумасшедшая… Ну что мне с тобой делать? – спросил Никита.
– Вариантов не много… любить, – рассмеялась она.
– А почему ты думаешь, что это любовь? – деланно удивился он, выезжая из редакционного двора.
– Я знаю много разных слов. Но мне кажется, это подходит…
– Если ты не уберешь пальцы с моей шеи, мы попадем в аварию. В данном случае ты говоришь за себя? Или самоуверенно за обоих?
– Самоуверенно за обоих.
– Даже не знаю, что ответить на такую наглость… Нет, верни пальцы на мою шею. Я по ним скучаю…
– Слушай, куда мы едем?
– Как куда? В парк.
– Интересно, а как же мои презентации?
– Точно так же, как и моя семья…
– А что я скажу главному?
– То же самое, что и я жене.
– А ты спросил, хочу ли я?
– И спрашивать не собираюсь!
До ночи были в парке, гуляли по безлюдным аллейкам, бродили возле опустевших аттракционов, читали стихи друг другу. Подъезжая к дому, Елена накрасила сладко припухшие от поцелуев губы. Впрочем, зря. Караванов храпел, Лиды не было… Напевая, побродила по квартире, налила себе рюмку водки. Отправилась в Лидину комнату, открыла ее одежный шкаф и начала мерить то, что хоть как-то налезало. Выяснилось, что она еще вполне может носить декольтированные кофточки в обтяжку и широкие пояса… и, что бы ни сказали об этом в редакции, начнет делать это просто с завтрашнего дня.