Семилетка поиска
Шрифт:
– Больная, не заставляйте повторять одно и то же дважды, – хихикнул он. – Вы же видели, очередь ждет.
– А зачем тебе? – удивилась Елена и начала стаскивать юбку, что при боли в плече оказалось не просто.
– Не учи отца делать детей! Или ты лучше меня знаешь, как у человека проходят нервные окончания? Трусы тоже, чулки можно оставить, это возбуждает…
– Муркин, не отвлекайся от поставленной задачи!
– Я и не отвлекаюсь… И ты не отвлекайся! Ложись на кушетку, – сказал Муркин бархатным голосом. – Только перевернись на живот…
Когда
– Муркин, ты рехнулся? За дверью все слышно! Презерватив надел? – с ужасом прошептала она.
– Надел, конечно… А ты не стони слишком громко… А просто повторяй: «Муркин, я мечтала о тебе всю жизнь… чтоб вот так… на кушетке… во время приема…» Ну повторяй за мной: «Муркин, я мечтала о тебе всю жизнь…»
Елена вдруг подумала, а, собственно, что такого? Почему она так напряглась на этот невинный аттракцион? Ей нравится Муркин, ее завораживает дурость ситуации, в очереди никто от этого не умрет… Что за викторианство в ее возрасте, когда уже отлично понимают и цену всему, и ценность всего? Она никому не давала обета верности и вправе получать удовольствие любым способом.
– Муркин, ты сексуальный террорист! – прошептала она и ушла в ощущения…
– Ну, как наше многострадальное плечико? – спросил он через некоторое время, вытирая руки и остальное салфетками.
– Ты не поверишь… но… прошло… – изумленно призналась Елена, расслабленно натягивая белье.
– Видишь, мы, врачи, конечно, не боги! Но иногда все-таки можем помочь пациенту… – довольно хохотнул он, достал из шкафчика фляжку с коньяком и аккуратно приложился к ней. – Чего не звонила?
– Работа, жизнь… – промямлила Елена. А что она еще могла сказать? – Кстати, первый раз наблюдаю тебя трезвого…
– Талант не пропьешь, – напомнил Муркин. – Знаешь анекдот: «Баба спрашивает мужика, мол, ты меня любишь? Он отвечает, мол, я же весь вечер танцевал только с тобой! А ты хоть раз видела со стороны себя танцующей?!»
– Смешно… – вежливо отозвалась Елена.
– Тут моя сельдь тихоокеанская пыталась вернуться. Жена, в смысле… – Муркин еще раз приложился к фляжке. – Раньше я думал, она придет, помоет пальцы, и я все прощу…
– И что?
– Оказалось, что нет… Нельзя вернуть молодость… но можно остановить старость, – скривил он губы.
– И что будет с тобой холостым? – заботливо спросила Елена.
– А ничего, – сощурил он глаза. – Буду работать, трахать баб и пить… Постепенно вступая в племя слюнявых, качающихся, усыхающих мозгами и половыми органами мужичонков…
– Муркин, что с тобой?
– Испугалась? Что в этом будет и твоя ответственность? – торжествующе воскликнул он.
– Моей – ни капельки. Запомни, в усыхании чужих мозгов и половых органов виноваты только их хозяева! И нечего вешать свои мозги и половые органы на других! – Захотелось треснуть его по голове, потому что он озвучил то, что глазами
– Ох, как разоралась! – остановил ее Муркин. – Все, больная… Вы и так влезли без очереди; получили первую помощь, будучи неприкрепленной к нашей поликлинике… пора и честь знать… Идите писать свои гениальные тексты, а я похамячил больных принимать… А то в этой жизни ведь не только у вас плечо болит…
– Пока, – сказала Елена.
Было бы совсем глупо говорить «спасибо».
– Пока! Без плеча позвони! По-человечески… Тоскливо мне, Ленка. Выписал домой на днях двух проституток, почти школьниц. Маленькие, старательные… Ужас! Кстати, отлить тебе чачи? Мне пациент из Грузии прислал целую кислородную подушку.
– Почему кислородную? – машинально спросила Елена.
– Так ее с жидкостью в чемодан класть удобно… Все медики знают. Ты скажи, у тебя как?
– У меня вроде все хорошо.
– Хорошо долго не бывает…
– А у меня будет!
– Мужиков-то у тебя много?
– На жизнь хватает…
– Это хорошо. Много – это, значит, ни одного по-настоящему. Попрыгаешь, попрыгаешь… А потом все равно ко мне прибьешься… А я не гордый. Я и подождать могу, пока в тебе послеразводный адреналин бушует…
– А вот не дождешься! – раздраженно сказала она, выходя.
Странно все это выглядело. Будто он программировал: лучше меня тебе не светит. А она-то знала, что светит.
Вечером в Интернете появился Никита.
Никита. Привет…
Белокурая. Как там подозрения жены?
Никита. Все весьма и весьма драматично…
Белокурая. Ну, началось… Как я все это не люблю!
Никита. Если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно…
Белокурая. Не нарывайся хотя бы до налаживания бизнеса. Тебе сразу две проблемы не вытянуть. Подойди сейчас к жене, поцелуй ее и скажи, что ничего такого не происходит. Понял?
Никита. Я уже все сказал, на редкость коротко и логично. Сам себя не узнал…
Белокурая. И что ты сказал?
Никита. Я сказал, что так жить нельзя!
Белокурая. Как?
Никита. Не слыша друг друга!
Белокурая. Но ведь ты ее тоже не слышишь.
Никита. Я всю жизнь закалял себя, выбирал не самые легкие пути… думал, обретя почву под ногами, могу считать себя состоявшимся взрослым мужчиной… А теперь вижу, как стою посреди болота, а кочки, на которые можно было бы еще наступить, уходят из-под ног…
Белокурая. Ты готовил себя к роли настоящего мужчины не по тем правилам, по которым сейчас происходит жизнь. Нужны новые навыки.
Никита. Как ты там говорила, страх надвигающейся импотенции?
Белокурая. Во-во! Ладно, мне надо к завтрашнему интервью готовиться.
Никита. Жена прошла мимо. Ей и не понять, что в третьем тысячелетии люди научились изменять по Интернету. Она думает, что раз я дома, значит, я с ней…
Белокурая. Не форсируй.
Никита. А я предложил ей не смешивать семейные отношения и личные.