Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь
Шрифт:
Джакар кричал и махал руками, Семен пытался помогать ему, но не мог оторвать головы от влажного днища.
С яхты их заметили и на баке хлопнул маленький фальконетишка, выпустивший клубы белого дыма.
На яхте спустили паруса, и она подошла к лодке на моторе. Это была бело-золотистая стреловидная игрушка для власть имущих и богатых. С высокого борта на них смотрели двое – мужчина и женщина. В их облике было нечто, несвойственное европейцам, и Джакар навряд ли смог бы определить их национальность, если бы Семен, увидев их, не сказал.
–
Ацтек сбросил в шлюпку канат и Джакар обвязав Семена жестами объяснил, чтоб его подняли на борт.
На корабле зажужжала лебедка и охающий матрос поднялся наверх. За ним, по канату, залез и Джакар, сухо поблагодаривший высокого горбоносого человека в белом кителе с вышитой головой то ли барса, то ли леопарда.
Взгляд ацтека был скорее брезглив, чем холодно равнодушен. Он жестом показал на дверь в баковом отделении и о чем-то заговорил с девушкой, более не обращая на раненых внимания.
Джакар подхватил Семена и пополз по зеркальному полу к двери, и, наконец, втянул его внутрь.
Каморка была предназначена для инвентаря типа швабр и ведер. Привалив Семена к стене, Джакар схватился за голову руками.
– Сколько мы еще, братишка, вот так ползать будем? Ты видел, как краснокожий на нас смотрел – глистов увидишь, так не сморщишься, а мы глазами захлопали, поблагодарили и поползли на пузе.
Семен качал головой в такт качке судна и полубредил. Из его слов Джакар понял только одно – вода.
Поискавшись, он обнаружил кран – настоящий, с холодной пресной водой и подтащил к нему своего товарища по несчастью.
Напившись воды, Семен снова впал в горячечный бред и стучал зубами. По каморке расплывался зловонный аромат гниющей ноги, было ясно – первой помощью и без врачей ему уже не поможешь.
Ацтек, отворив дверь, внутрь не вошел, но, посмотрев на Семена, протянул Джакару шприц, чем-то наполненный. Джакар жестами поблагодарил его и вонзил шприц в ногу Семену, выдавив все его содержимое. Тот на минуту очнулся, пришел в себя, и разумно осмотрел все по сторонам, посмотрел на стоящего в дверях индейца, попытался встать, как вдруг схватился руками за горло и упал, пуская ртом пену.
В шприце был яд.
Джакар тряс Семена, но тщетно – тот умер сразу и видимо не мучаясь. Обернувшись, он зло посмотрел на ацтека – лицо его не выражало ни одной эмоции. Он лишь жестом приказал, чтобы Джакар выбросил труп за борт, и как бы невзначай сказал лишь одно слово
– Валенсия. – Это был порт, в который идет яхта.
После того, как индеец ушел, Джакар вытащил Семена на палубу и, не вспомнив ни одной православной молитвы, просто перекрестил усопшего и отправил его за борт - к Харону. Наверное, тот, увидев Семена, ухмыльнется своей проницательности.
– Прощай, братишка.
Джакар готов был прибить ацтека к мачте, но безногий и безоружный скорее сам полетел бы за борт. Оставалось ждать и думать о механических протезах, поджидающих его в Коста Риччо.
Ацтек
Джакар с интересом рассматривал ее, существо из другого мира – красивая смуглая девушка с мелкими чертами нежного лица, одетая в купальник из разноцветных перьев, крепко стояла на палубе. За такой на край света можно пойти без размышлений.
Девушка, заметив взгляд Джакара, недовольно поморщилась и подняла сползающие с высокой груди перья. Инвалид усмехнулся – наверное зрелище он представляет ужасное, а жаль. Подойди она, такая, к нему, и просто улыбнись – прошли бы боль и усталость, расправились бы плечи от непосильного груза, и жить стало бы легче.
Парочка ушла в каюту, оставив Джакара наедине с самим собой. Воды в кране было в достатке, но кормить его, видимо, не собирались.
После бессонной ночи хотелось спать, и он, уже проваливаясь в небытие, закрыл дверь на щеколду – предательский шприц, протянутый ему ацтеком, не выходил из головы и не говорил об излишнем милосердии хозяев корабля.
Ла-Валетта. 30 июля 1905 года. Измененная реальность.
Яхта летела по морю, легко, как птица, только поскрипывал такелаж, да звонко чокались бокалы.
Джакар, провалявшись день в полусне, вечером выглянул на бак и сидел на ступенях, ослабевший от бескормицы. Пищу ему так и не предложили, а на просьбы пожали плечами.
Интересный народ, эти ацтеки. Теперь у Джакара появился еще один повод отменить изменения земной истории и вернуть все на круги своя. Пусть их Кортес в Мексике огнем и мечом накормит, гадов.
Вдалеке маячил остров, скалистая неприступная твердыня Мальтийского Ордена, а затем и гавань русских кораблей.
Ацтеки, подплывая к Мальте, забеспокоились. На горизонте были видны дымы – где-то пережигала тонны каменного угля эскадра Республики, может плывущая покарать арабов, а может и просто на учениях. Тем не менее, девушка на палубу больше не выходила, а ацтек перешел на ручное управление и старался отвести яхту от военных кораблей.
Не тут-то было.
В море что-то забурлило, и перед носом яхты, наверное, в километре, всплыла на поверхность моря подводная лодка. Она напоминала длинную бочку с рубкой, утыканной перископами, но в ней, примитивной и одинаково опасной для своего экипажа и кораблей противника, угадывались черты атомных ракетоносцев будущего.
Над рубкой поднялась хоругвь с каким-то бородатым святым, и Джакар понял – свои, русские.
Ацтек, повинуясь командам лодки, нацелившей на яхту пулемет, приблизился к ней и впустил на зеркальную гладь палубы матросов. Джакар, увидев их, завопил матом и его заметили. Моряки подошли к нему.