Семиозис
Шрифт:
– Стивленд, – негромко спросила Мари, – костры?
– У меня нет корней восточнее разлома, из-за которого возник водопад. У меня нет наблюдений.
– Наконец-то мы с ними встретимся! – ликовала Маргарита.
– Только не сотня! – возмутилась Хатор. – При их-то запахе!
– Но мы ведь хотим с ними встретиться, верно? – сказала Невада. – Они создали этот город. Они имеют на него права. А если мы в нем запремся, это будет недружелюбно!
Мари толкнула меня локтем:
– Сотня – это целый поселок, если это те же стекловары, с которыми мы встречались.
– Ну, да.
Веселая, игривая, предупредительная…
– Что мы будем делать? – тихо спросила я у Мари.
– Еще есть время отправить послов, – ответила она так же тихо. – Наших. Созывай всех так, как будто это нападение орлов, а некоторые из нас могут пойти их встретить.
«Поддерживаю», – написал ствол Стивленда.
Я встала.
– Так. План таков: все в город, а потом высылаем посольство.
– В город? – взвыла Маргарита. – Но мы хотим с ними встретиться!
Сосна не скрывала презрения:
– Еще одна дипломатическая миссия!
– Вот именно, – сказала я. – И если она будет удачной, то мы все познакомимся со стекловарами, но сотня – это же целая деревня, так? Если это те же самые стекловары.
Сосна выпучила глаза. Перевод: она об этом не подумала.
– А теперь – все в город! Эй, они воняют и их сотня, так что надо осторожнее, понятно? – Кое-кто начал кивать. – Стекловары идут! Готовимся! Ккак! Ккак! Ккак!
Я ухмыльнулась, как довольный фипп… Какая ложь! Я чувствовала себя… ну, вообще непонятно, как я себя чувствовала.
Люди пришли в действие. Мы знали, как готовиться к атаке орлов. Все по домам – это первый шаг. Горны сыграли призыв возвращаться в город, команды фермеров бросились бежать, обученные летучие мыши отправились на разведку.
Я собрала наших дипломатов. Стивленд приказал чертополохам вокруг своих рощ быть начеку. Команды тащили в город дрова, лодки и все ценности, хранившиеся на складах и в мастерских вне городских стен. Монте бросился к львиной стае, которая паслась в нескольких километрах на северо-западе. Мы будем общаться с ним с помощью дымовых сигналов и летучих мышей, приученных доставлять сообщение за кормежку.
Стекловары идут! Дружелюбные? Терпимые? Или это опять станет чертовым разочарованием? Мы ждали этого со времен Сильвии, и предания – если можно верить преданиям о ней – говорили, что она заплакала, когда увидела Радужный город в руинах и поняла, что ей с ними никогда не встретиться. И вот сейчас мы встретимся с целой деревней. Я надеялась, что они окажутся славными – хотя бы для того, чтобы мне больше не понадобилось иметь дело с Сосной.
Большинство людей ждали на стенах. Мы, дипломаты, ждали за городом у речного обрыва: Мари, Канг, Бартоломью, Карл, еще пара членов комитета и я. Сосна осталась где-то на стене.
Стена. Высотой почти два метра – она не пропускала гадкую мелочь, но орлы могли через нее перескочить, и некоторые виды оленьих крабов… и, возможно, стекловары тоже. Мы отремонтировали стену и добавили укрытия для лучников, но Сосна хотела большего – и в кои-то веки, наверное, была права, но времени еще что-то сделать у нас не оказалось.
Снаружи, на обрыве, я ждала и смотрела вниз и по сторонам. Блестящие золотые тюльпаны цвели на влажных полях у реки, скоро они выпустят листья. На обрывах по обоим берегам реки, за дорогами, прорастали
Мари стояла рядом со мной, и у нее на ресницах дрожали слезы. Я бы обняла ее – но меня опередил Канг, положивший руку ей на плечи. Най находился в оранжерее, чтобы передавать послания от Стивленда: он не желал видеть стекловаров, и его можно было понять.
Он крикнул:
– Стекловары у старого аванпоста… Дальше вверх по течению… у скального гребня. Мне внимания не уделяют.
Перевод: меня не пытаются сжечь. У Ная в голосе прозвучало облегчение.
Я нащупала под рубашкой стальной нож – Татьяна сказала, что с ним она чувствует себя храбрее. По правде говоря, мне не хотелось чувствовать себя храброй. Мне хотелось прыгать по-фиппокотовски, не имея никаких тревог. Позади нас закрывались ворота, и большие опоры гремели смазанными пазами, а засовы задвигались со стуком, рассылавшим вибрацию по стенам из камня и кирпича.
Я прислушалась.
– Стекловары шумны, так ведь? – спросила я у Канга и Мари.
Они кивнули. Мы ничего не слышали. Наконец над нами пронеслась летучая мышь.
– Большое животное, животное идет!
Многие на стенах начали кричать.
Мне с земли их не видно было.
– Где? – громко спросила я.
– На дороге к речному обрыву, – ответил кто-то. – Они что-то несут: большой ящик. – На стене снова закричали и замахали руками. Я узнала голос Маргариты: «Чик-оо!» Мы решили, что это слово значит что-то вроде «привет».
Я сощурилась, чтобы лучше видеть: в полукилометре оказалось трое или четверо стекловаров – в том месте, где дорога проходит между двумя деревьями. Они не двигались. Ящик был большой – туда даже фипполев поместился бы.
– Боятся, – буркнул Канг. – Видят нас, большой город, люди кричат.
Он начал махать рукой. Я тоже помахала и крикнула:
– Чик-оо!
Дружелюбная, не страшная, не испуганная.
Они вроде как скучковались (похоже, совещания бывают у всех), а потом подняли ящик, по одному на каждый угол – и побежали в нашу сторону. Они двигались быстро, широко расставляя ноги с двумя суставами, как куклы, которыми я в детстве играла. Из касты основных.
– Есть знакомые? – спросила я.
– Гм-м… Не знаю, – ответил Канг. – Давайте помашем.
– Это ведь посольство, так? Только четверо этих типов и ящик. Ничего такого.
Стекловары внезапно остановились, поставили ящик, что-то нам проверещали и умчались с быстротой молнии. Задача выполнена: ящик доставлен.
– На ящике надпись, – сказала Мари. – Я надеялась, что хоть кто-то из них умеет читать.
– Давайте пойдем и прочтем, – предложила я.
На стене начался спор насчет того, открывать ли ворота. Сосна орала, что нет. Я решила прикинуться глухой и продолжила идти, изображая спокойствие… и много ли от него пользы? Дипломатия сильно полагается на ложь. Мари мне это уже объяснила. Ворота остались закрытыми.