Семиозис
Шрифт:
Закончив, запыхавшись в плотном воздухе, я посмотрел на невозмутимую стену восточных зарослей и почувствовал себя дураком. Это не земная война, а дарвиновское выживание. Жизненный цикл всегда утилизирует мертвых, а я просто осквернил могилы. Я смотрел на комья земли, мертвые цветы и белые лианы, истекающие соком. Я постарался как можно аккуратнее разровнять землю на могилах и ушел.
Солнце поднялось выше деревьев. Мы знали, что Мир на миллиард лет старше Земли. На Земле растения отделились от животных меньше миллиарда лет назад. Наверное, у
Растения вокруг меня таили массу секретов, которых мне никогда не узнать.
В тот вечер мы съели наш скудный ужин почти молча. Ури сообщил, что часть ямса отравлена – видимо, водой с пшеничных полей, – несмотря на засуху.
Позже, в постели, Паула вдруг проснулась.
– Могут начаться дожди, – сказала она.
– Скоро?
– Обильные дожди. У этой планеты наблюдаются сезоны гроз. Возникают ураганы, но они крупные и низкие и движутся медленнее, чем на Земле.
– Что мы можем сделать, чтобы к ним подготовиться?
– Мало что, совсем мало что.
Спустя долгое время мы оба снова заснули. Мне снились детство и голод. Утром я проснулся в ожидании выстрелов – и вспомнил, что я далеко от войны и могу не бояться хотя бы солдат, если не голода.
Перед тем как идти на ежедневные поиски пищи, я вместе с Ури осмотрел поля. Раннее утреннее солнце отбрасывало длинные тени. Мы осмотрели канаву и пшеницу ниже ее. Спасти удалось меньше трети растений – и сейчас они увядали из-за нехватки воды. Мы не останавливались. Я смотрел на сыпучую отравленную почву у нас под ногами.
– Может, если поливать понемногу…
Ури схватил меня за руку настолько резко, что я споткнулся.
– Смотри.
На западном краю полей, на вершине склона, побеги снежной лианы, похожие на белые копья, поднялись уже сантиметров на десять. Песчаная почва все еще удерживалась на ростках. Накануне вечером поле было пустым, я сам это видел. Одного взгляда хватило, чтобы я понял природу яда.
– Это лианы, – сказал я. Ури уставился на ростки выпученными глазами. – Поле отравили снежные лианы. Это аллелопатия. Растение убивает конкурентов, чтобы расчистить себе место. Если мы исследуем их, то увидим, что они полны яда.
Так и оказалось. Снежная лиана выпустила корни на глубину больше метра, обнаружила наше орошаемое поле, выделила яд и захватила поле себе. На поле с ямсом тоже оказались ростки.
– Растения пытаются распространяться. Это естественно, – объяснил я в лаборатории Ури и Пауле.
Тем не менее мне было неспокойно. Снежные лианы отправили корни на расстоянии больше полукилометра, чтобы напасть на поле, игнорируя другие плодородные участки.
– Я говорю: уничтожить ее, – процедил Ури сквозь зубы. – Она убила Нинию. Она убьет все наши посадки.
Паула строго посмотрела на него. Я озвучил очевидное.
– Их трудно будет уничтожить. Заросли занимают несколько гектаров – и неизвестно, какая у них защита.
– Мы остановили Наполеона, мы остановили Гитлера,
Тут Ури поймал взгляд Паулы и улыбнулся, словно это была шутка.
– Мы не на войне, – медленно проговорила Паула с ответной улыбкой. – Это просто лианы и деревья.
Ури отдал честь:
– Я – солдат-дровосек.
Улыбка Паулы чуть поблекла.
Если мы намерены что-то выращивать, лианы необходимо остановить, но для этого нам требовалось нечто гармонирующее с окружающей средой.
– Природа уравновешивает, – сказал я. – Что-то должно служить природным ограничителем снежных лиан. Надо это выяснить – и позволить окружающей среде самой о себе позаботиться. Ури, пошли.
Паула посмотрела на меня с благодарностью.
Два участка зарослей, восточный и западный, разделял широкий луг, на котором мы поселились, и с обоих краев они ограничивались лесом. Руководствуясь системой геонавигации и вооружившись мачете, мы с Ури ломились через лес в северном направлении, потея в перчатках и толстых рубашках – защите от колючек, жукоящериц, шипастых нелетающих птиц и стрекал кораллов. Каждый удар мачете пускал сок со своим особым запахом.
Ури с силой ударил по ядовитому сумаховому папоротнику.
– Надо найти что-то вроде бомбы, – сказал он.
– Надо найти нечто еще более мощное, но не оружие. Нечто природное.
Он приостановился.
– Думаешь, найдем?
– Верь природе. То, что контролирует снежную лиану, должно быть как минимум не менее сильным, чем она.
Первый найденный нами участок снежной лианы стоял в лесу, словно остров диаметром два метра: облако белых плетей вокруг кроны осины. Они выгибались над нашими головами, словно тянущиеся в лес щупальца. Одно из них обернулось вокруг пальмы, заваливая ее, а второе стиснуло материнскую почку. Пальма умирала.
– Вот работа для солдата-дровосека, – сказал я.
Он картинно поприветствовал лиану:
– Встретимся в бою.
Спутниковая съемка показала еще одну заросль: большую и расщепленную по центру, словно глаз ящерицы. В миниатюре она походила на заросли вокруг нашего луга.
На одной стороне прореха в зарослях вела, словно дверь, на луг внутри них. Над входом лианы выгибались навстречу друг другу и сцеплялись. Шипы вонзались в другие лианы, сок капал на землю. Один из отростков зажимал излохмаченный кусок другой лианы в спиральной хватке.
Ури воззрился на него:
– Растение очень странное.
Я понял с первого взгляда:
– Два растения, восточное и западное.
– Два солдата, – поправил он меня и расхохотался, довольный своей шуткой.
Я засмеяться не смог.
Внутри обнаружились кустики травы, завалившиеся и подгнившие, как пшеница у нас на поле. Я ботинком отодвинул склизкие останки, открыв гниющий росток осины, принадлежавший какой-то из сторон.
– Возможно, это и есть главная мишень корневой гнили.