Семиречье. Трилогия
Шрифт:
— Незнакомо мне такое колдовство. А это именно колдовство… Хм… Но ведь сила не исчезает бесследно. Человек сгинул, а след от силы так просто не исчезает, должна она где-то осесть.
— Так как же это увидеть? — Дарей придвинулся поближе. — Ведь ничего после пропажи-то не осталось.
— Если сила исчезла в одном месте, значит она появилась в другом. Если в Верхнем Мире не найдем, значит надо искать в Нижнем. Поглядим.
И руки колдуна снова замельтешили по зеркалу. Перед глазами чародеев мелькали неведомые земли, для Белавы так уж точно. Везде вспыхивали
— Да что они, сквозь землю что ли провалились? — воскликнул Дарей.
— Неужто и правда в Нижнем Мире? — задумался Бермята.
Он еще раз провел рукой, изображение послушно двинулось за ним, и вдруг полыхнуло. Да так ярко, что все трое вскинули руки к глазам, пытаясь закрыться от нестерпимого сияния. Сияние быстро сошло на нет и исчезло. Оба чародея и колдун отвели руки от лица и уставились туда, где только что был огромный всполох силы.
— Поляния… — в один голос сказали Бермята и Дарей.
Чародей полез за пазуху и вытащил сложенную вчетверо грамоту, развернул и пробежал глазами. Потом посмотрел на ученицу и колдуна и начал читать вслух. «Творятся тут все более странные дела, батюшка чародей. Ихние волхвы в Храминах своих о скором пришествии бога на земле глаголят и призывают жертвы нести и не жадничать. А посредь Полянска крепость выстроили, никого туда не пускают, а говорят будто скоро тот бог оттуда свой лик явит и всех карать будет страшными карами. А чародеев поганых повыведут аки таракашек пакостных. Ты уж поспешай, батюшка чародей, да берегися, тутошние людишки совсем аки псы стали. На пришлых волком глядят. А давеча мне один купец говаривал, что хочут некоторые люди в Семиречье вернуться. Жисть, говорит, совсем невыносимая стала, хоть в петлю лезь. Таков мой доклад тебе, батюшка».
— Это вестник Лихого, мною отправленного в Полянию. Прилетел, когда Белавка к лошадям отошла.
— Бог на земле у них явиться собирается? — Бермята накинул на зеркало тряпицу и задул свечи. — Чудны дела ваши, Великие Духи.
— Всполох-то радужный был. Туда сила жизни стекается, выходит. — Дарей сел на скамью. — Все один к одному?
— Кто-то в не волшебной Полянии богом на земле заделаться собрался, выходит так. Но как он силу у чародеев забирает? Как удерживает? Ох, горе великое грядет. Это ж силища какая! В Семиречье один только чародей жизненной силы остался, да женщина, что от своего дара отказалась. Вовремя дар Святомира в мир вернулся.
— Ой, не надо было Белавку с собой брать, — чародей вдруг устало вздохнул. — Езжай-ка ты, девонька, домой, а лучше в Берестов, к жениху. И пусть Ярополк смотрит за тобой, пока я не вернусь. У него под надежной защитой будешь.
— Нет. — Белава смело посмотрела в глаза учителю.
— Что? — тот изумленно воззрился на девушку.
— Мы видели, как исчезают чародеи. Ярополк только дымок черный и ухватит. Если кто-то находит потомков Святомира, то и меня найдет. С вами я пойду. Это мой род, я прятаться не буду.
Мастер снова вздохнул и посмотрел на Бермяту, будто ища у того поддержки. Но колдун промолчал, думая о своем.
— Она права, — наконец заговорил колдун. — Белава должна ехать. Нигде она не будет в безопасности. Ты ее не спрячешь, Дарей. Возможно девку до сих пор не нашли, потому что сила жизни в ней чужая. Да и все, что она в себя упрятала, мешает увидеть нужное. Но и ее однажды приметят. А вот польза тебе от нее будет. Может для того и родилась.
— А коль не сберегу?!
— А ты сбереги!
— Может с нами поедешь? — Дарей почти умоляюще глядел на Бермяту. — В тебе силища великая, за всю жизнь скопленная.
— Нет, друже, не поеду я. Давно уж я от славных дел отошел. Я иную помощь окажу, отправлю вестника к царю, да отсюда за вами следить буду.
— Вестника к царю— дело. — одобрил Дарей. — Что ж, и на том спасибо, старый друг. Однако, ночь за окном, положи нас почивать, а утром далее в путь двинемся.
— Повечереем сначала, — ответил колдун и направился к печи. — Помоги-ка, Белава, чай, девка в доме единственная.
Белава направилась к старику на помощь, спеша убежать от страха, заползающего в душу. Приготовления ужина действительно отвлекли ее. Девушка направила свои мысли обратно на матушку, удивляясь ей все больше. Неужто не все еще она увидела из того бабушкиного гостевания у них? Она начала сердиться. Да как же это дар сновидин работает, коль у нее не получается увидеть то, что хочется тогда, когда хочется?! Через Сновиду Белава вспомнила Ярополка и усмехнулась, свадьба ее сейчас беспокоила в последнюю очередь. Однако, сколько же сегодня новостей свалилось на них с учителем…
После ужина все улеглись. Дарей с Бермятой еще обсуждали предстоящее чародею с ученицей какое-то время, а у Белавы сил на разговоры уже не хватило, и она уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки. Снилось ей зеленое поле, шепчущее песню летнего ветра, а еще высокий темноволосый мужчина с вечной задоринкой в лукавых серых глазах. Губы девушки тронула легкая улыбка…
Глава 8
Утром чародеи покинули карамельный домик старого колдуна, томимые нехорошими предчувствиями. Бермята написал грамоту с докладом в Белый Град, сложил, дунул, и грамота полетела, обернувшись легкокрылой, но очень быстрой бабочкой. Старик подарил двум путникам бездонную торбу, в которую насовал кучу еды для людей и лошадей, добавил несколько снадобий и полезных оберегов, созданных им от нечего делать в своем отшельничестве.
— Мне они ни к чему, а вам сгодятся, — сказал он.
Чародеи сердечно поблагодарили Бермяту и тронулись в путь. Дарей решил все-таки сойти с тракта, задумав что-то, о чем не сказал своей ученице. И теперь ехали через лес, все более уходя в дремучую чащобу. Белава вертела головой, все ж лес незнакомый, чаща, того и гляди на Лешего местного напороться можно. Дарей почти не разговаривал, полностью уйдя в свои мысли, поэтому о привале пришлось напомнить ученице, когда голодный желудок подал голос, громко заурчав в лесной тиши.