Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

Вихарева Анастасия

Кирилл почувствовал, как жаром налилось лицо, представив, как над ними смеется все село – все те люди, которые работали на доме. Он был готов провалиться сквозь землю. Эти двое, пожалуй, единственные, кто отнесся к нему по-человечески, проявляя любопытство и сочувствие.

– Как третьего? – прищурился Кирилл. – Сашка наш – третий?

– Ну да, – без обиняков подтвердил Леха. – Дядя Матвей и дядя Артур, когда узнали, возмущались очень. Даже предупредить вас хотели, но потом, когда выяснил, что мамка у вас болеет, да еще врач… Она у тебя

доктор докторов?

– Доктор медицинских наук. Она профессор, преподавала в медицинской академии, – объяснил Кирилл.

– Ну вот, доктор докторов, – согласно кивнули оба. – Решили, что не надо вмешиваться, вашей мамке здесь лучше будет. Только с Родионом сильно ругались. Я сам слышал, как они обещали его засудить, если вам другой дом продадут или по высокой цене, – подтвердили ребята догадку Кирилла. – Они-то сначала вон тот хотели подсунуть, – Серега показал на покосившийся домик неподалеку.

Кирилл ужаснулся, облившись кровью.

– … и все черемуховцы на суд поедут, – долетело до него. – Вот они и испугались!

– А правда, у тебя мамка докторов лечит? – с любопытством подивился Леха.

– Не докторов… А доктор медицинских наук, – раздраженно поправил Кирилл. Парень учился в пятом классе, а не разбирался в таких элементарных вещах. – Она придумала операцию, которая лечит у людей то, что раньше не лечили. Она хирург, но может и терапевтом, и стоматологом, и анестезиологом. Прошла обучение, как врач общей специализации, заведовала хирургическим отделением в областной больнице.

– Ух, здорово! – Серега уважительно посмотрел на Кирилла, и тут же перевел тему: – А у нас дома есть компьютер, нам дядя Матвей подарил на прошлый новый год.

Удрученный вид Кирилла ребята, очевидно, отнесли на свой счет.

– У меня тоже… и у мамы есть, свой, она на нем докторскую диссертацию писала, – не думать о сплетнях не получалось, лицо у Кирилла продолжало гореть. – А кто те двое? Ну… перед Сашкой?

– Да, ладно, не парься, – пренебрежительно махнул рукой Серега. – Штерны у Авдотьи учились колдовать, а она, знаешь ли, сильная была ведьма, – в голосе его прозвучала гордость. – К ней из города приезжали лечиться. Говорят, у нее черти в подполье жили, и петух по ночам кукарекал!

Оба парня уставились на Кирилла выжидательно, с масляным любопытством, дожидаясь подробностей.

– Колдунья? – Кирилл забыл о том, что убит горем. – Какая Авдотья?

– Как, какая? Вы ж в ее доме живете, – изумился Серега непросвещенности Кирилла. – Ее мертвой нашли, а потом Родион ее дом на себя переписал.

– Ей голову проломили! Крови море было! – возбужденно и почему-то полушепотом поведал Леха, таинственно и влажно сверкнув глазами. – Лежала, как живая! Не дышала только. Я сам видел, мы с дядей Матвеем приходили. Врач сказал, старая она, чтобы вскрытие делать, так и оставили в дома. Только покойников нельзя одних оставлять, а эти… – он таинственно помолчал. – А когда утром пришли, она пропала.

– Нет, гроб-то похоронили… Но не открывали! –

подтвердил Серега.

– Говорят, будто с того дня ее видят то тут, то там, все больше в захаровской стороне, – опять с заговорщическим и таинственным видом поведал Леха. – А еще говорят, что черти ее утащили, а душа бродит, раз свои колдовские способности не передала никому. Колдунам просто так нельзя умирать.

– Врут, наверное, – постарался разрядить обстановку более спокойный и уравновешенный Серега. – Точно никто не знает. Ее родственники потом весь дом перерыли, все искали чего-то. Деньги, наверное. Раз лечиться приезжали, платили, наверное, хорошо. Прятала где-нибудь. У нее в доме точно клад зарыт.

– И что, нашли? – известие о кладе ему понравилось, надо было сначала самим осмотреться – деньги бы им не помешали.

– Наверное. На что-то же они покупают квартиры – они дорого стоят, – ответил Леха расстроено. – Мы с утра тут все углы облазили, нет ничего.

– Без меня! – возмутился Кирилл. – Клад принадлежит тому, на чьей он земле. Если дом наш, то и клад наш!

– Ваши только двадцать пять процентов, и то, если найдете, – уверенно заявил Леха. – Остальные – государственная собственность! Но мы бы не отдали, – помечтал он. – Я бы себе мотоцикл купил! Мне еще в прошлом году обещали.

– Можно за грибами ездить и за ягодами, а еще на рыбалку! – поддержал его Серега. – Если в медвежий угол, то можно с сетью, там ни за что не поймают. Главное посмотреть, кто из егерей дома, – добавил он уверенно, проявляя деловую хватку.

– А если дядя Матвей узнает, что вы баклуши бьете, он вас с собой в следующий раз и на катере не возьмет, – строго прозвучало за спиной. – Бездельничаете? Клады ищите? А пока ищите, убытки растут!

Матвей Васильевич выглядел сердито, но глаза его смеялись.

Виновато спохватившись, ребята переглянулись и вернулись во двор.

Сначала уложили настил из досок в сарае, куда перенесли коробки с книгами, мягкими игрушками, одежду, которая пока была не нужна. Стиральную машину Кирилл занес в предбанник, там же разложили прочую бытовую технику, которая могла им понадобиться. Утюг, миксер, кухонный комбайн, мамину швейную машинку, электроплитку, приобретенную накануне переезда, чайник. Диваны и кресла покрыли газетами и картоном от разобранных коробок.

На ужин ребята пригласили Кирилла к себе. По дороге оба наперебой рассказывали, как замечательно жить в Черемушках, особенно летом, пообещав взять на танцы. Первым делом, его просветили, которые из девчонок уже заняты, а которые еще свободны, которые соглашаются целоваться и на кое-что еще, а к которым лучше не соваться, и пообещали сходить с ним за реку, чтобы показать новые Черемушки – бывшее село Яровое.

В гостях Кирилл познакомился с черной и лохматой собакой Мальвой, весело машущей хвостом. Потягиваясь, собака вылезла им навстречу из своей будки, обнюхала и залезла обратно, прихватив кость, брошенную в миску.