Семнадцать дней под небом
Шрифт:
– Василис, это у тебя письмо или ты роман сочинить решила? – спросил он.
– Да так, просто много всего интересного произошло, – пожала плечами девочка. – Я маме про наше первое дежурство написала…
– Чего там писать? Ничего хорошего не сделали… Кстати, с нас ещё завтрак…
– Ой, не напоминай…
– Представляю, на сколько страниц у тебя дневник будет…
– Какой дневник?
– А ты не слышала? Мы ещё и дневник похода вести должны. Тэ-Тэ лично проверять будет…
– Ну ладно, напишем.
–
– Наверное, правду и только правду.
– Позитивненько… – Санёк повертел в руках чистую тетрадь. – Ладно, на сегодня писанины достаточно… завтра начну.
– До завтра ты всё забудешь.
– Склерозом пока не страдаю.
– Хорошо, тогда вспомни, что было на ужин в первый день.
– А это что, тоже надо записывать? Картофельное пюре было… кажется…
– Вот видишь! Пюре было во второй день, а в первый, когда только байдарки собирали, гречка.
– Да какое это имеет значение? Содержание меню я уж во всяком случае перечислять не собираюсь. А то вдруг конкуренты найдут, а мы наше «хрючево» в качестве бренда не успели запатентовать…
– Ладно. Тогда во сколько был вчера подъём?
– Какая разница? С утра был подъём, в обед был обед, вечером был ужин. Кого интересуют подробности?
– Если ты так напишешь, то можно подумать, что и из Москвы не уезжал.
– А вот и ошибаешься! Я как раз собирался писать не о том, когда встал и что ел, а о походе, о порогах, о реке, о Карелии…
– Ну я, в общем-то, тоже… только это труднее, чем про подъём и обед… У меня столько впечатлений, самых разных… даже не знаю, как написать… Тебе тетрадь Татьяна Терентьевна дала?
– Ага.
– Пойду тоже возьму…
Пока одни дописывали письма (надо сказать, что у остальных ребят послания были не намного длиннее, чем у Санька), другие с чистой совестью рассаживались у костра. Аня достала гитару, настроила её и тихонько запела. Песня была совершенно незнакома Саньку, но она настолько ложилась на душу, что он, сам того не ожидая, сел и стал вслушиваться в простые и тихие её слова. Ребята вокруг начали подпевать, причём достаточно слаженно, видимо, уже не в первый раз.
«Ходят ко-о-они… над реко-о-ою… Ищут ко-о-они… водопо-о-ою…» – раздавалось над тихой вечереющей рекой.
Словно в другой мир окунулся Санёк. Нет вообще никакой Москвы, да и других больших городов, нет компьютеров, телевизоров, высотных домов… сказки всё это… А есть только то, что здесь и сейчас: белое вечернее небо, горстка ребят у костра, высокие, стройные сосны над головой, уютный говорок реки неподалёку и это вот – «Ходят ко-о-они…»
Ну да, и комары.
«Никогда, никогда ведь не любил поэзию, – думал Санёк, – сколько разных стихов в школе ни учили, ничего не нравилось. Все они какие-то…
Песни сменяли одна другую, ребята пели, усевшись тесным кружком вокруг костра, а ночь всё не наступала.
– Ну ладно, давайте последнюю, пора уже, – сказала Татьяна Терентьевна, – а то завтра на воде спать будете…
Санёк включил телефон и посмотрел на время. Ничего себе, скоро двенадцать, а ещё довольно светло.
– Вот они, оказывается, какие, белые ночи… – протянул Санёк. – Что ж я раньше-то не замечал?
– Нет, это уже не белые ночи… – возразил Веня. – Белые были в июне. А сейчас только белые вечера остались.
– Всё равно здорово…
– Ребята, а давайте наши байдарки как-нибудь назовём! А то что они у нас только под номерами? – предложила Вера.
– А какие варианты? – поинтересовался Петя.
– Тебе лишь бы варианты были, как в тесте, – усмехнулась Вера. – Название надо самим придумать! Вот мы хотим свою лодку назвать «Авророй».
– Как крейсер в Питере? – спросил Петя.
– Аврора – это богиня утренней зари в римской мифологии, – объяснила Тоня. – Ну и в Питере, да, крейсер. По-моему, красивое название.
– А остальные?
– А остальные сами называйте!
– Тогда у нас будет «Авиатор» – чтоб и плавала, и летала! – сказал Веня.
– Байдарки знаешь, в каком случае летают? – спросил Петя.
– В каком?
– Когда их по суше обносят вместо прохождения порога.
– Нет, наша не такая! Наша все пороги пройдёт!
– А мы назовём… Селена, как лодку назовём?
– Не знаю.
– Тогда давай назовём её «Удача»!
– Ну давай, – согласилась Селена.
Санёк задумался, как бы назвать их с Василисой байдарку, но пока ничего в голову не приходило. Он спросил Василису, но она лишь пожала плечами. Ну ладно, срочности особой нет.
Сегодня Саньку очень понравилось, как поёт Аня. Внешне она обычная девочка, такую встретишь и не заметишь: прямые русые волосы до плеч, нос картошкой, глаза… просто глаза. А когда поёт – словно раскрывается в голосе, наполняет им пространство, и уходить не хочется.
Последней была песня из мультика про бременских музыкантов: «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету! Тем, кто дружен, не страшны тревоги. Нам любые д?роги дор?ги!» И это было очень символично, даже невзирая на то, что Веня сильно переигрывал, изображая Осла и его громкое «Е! Е-е! Е-е!!!»