Семья для Бобби

Уитни Диана

Миссис Марголис как будто прочла его мысли.

— Бобби отсутствует почти девять часов, с тех пор как прошлой ночью подслушал ваш разговор и узнал… — прикрыв глаза, она в отчаянии сжала руки, — что вы не его отец.

— Господи! — Он задрожал, в глазах помутилось, и на мгновение ему показалось, что он болен.

Подробности разговора пронеслись в его сознании с бешеной скоростью. Он припомнил каждую ужасную деталь: от описания того, как старший Карлайл отказался от собственного внука, до трагической смерти биологического отца

Бобби и гнусной сцены, последовавшей за ней. Бобби слышал каждое разоблачающее слово. А после этого Ник просто укатил, оставив Чессу разбираться с последствиями одну.

— Я должен с ней поговорить, — прошептал он. Глотнув холодного воздуха, он попытался успокоиться. — Пожалуйста.

— Она в доме, с детективами. — Когда он шагнул к двери, миссис Марголис придержала его за руку. — Она не виновата, понимаете? — Ник обернулся к ней с удивлением. — Ее отец и я, это мы вписали ваше имя в свидетельство о рождении. Чесса не знала ничего, пока не стало слишком поздно. Это наша вина, не ее.

Ужас в глазах женщины ошеломил Ника. Было похоже, что она считала это признание равносильным смерти. Крупная, полная, она казалась очень уязвимой и хрупкой, когда робко прикоснулась к его руке. Он мягко положил руку ей на плечо.

— Вы делали все, что считали наилучшим для защиты дочери и внука. Было время, когда я не понимал этого. Теперь я понимаю.

Слезы благодарности показались у нее на глазах. Она коснулась руки, лежащей на ее плече, и сжала ее.

— Идите. Чесса нуждается в вас.

Человеческий разум — странная вещь. Во время сильного стресса он заставляет тело держаться только на силе духа. Чесса стояла, выпрямившись, колени нисколько не дрожали, а отцовская рука обнимала ее за плечи.

— Найдите этого человека, — говорил Джеймс Марголис, — и вы найдете моего внука.

Детектив, кивая, вытащил из кармана куртки записную книжку.

— Мы отыщем отца мальчика, как только проверим сообщение о том, что ребенка, соответствующего описанию вашего внука, видели около шоссе, ведущего в сторону западных штатов. — Он повернулся к Чессе. — Вы можете сказать что-нибудь еще, кроме того, что мальчик услышал вашу беседу и убежал?

Она подняла подбородок, стараясь не расплакаться.

— Только то, что Бобби пытается добраться до Ника, потому что больше не верит мне. Ник не виноват. Он не возлагал на меня ответственность за мою ложь. — Тут она бросила короткий взгляд на отца и поправилась: — За нашу ложь.

Джеймс Марголис опустил глаза, избегая взгляда дочери.

— Парселл был под судом. Он явно замешан в исчезновении моего внука. Я настаиваю, чтобы вы работали в этом направлении.

— Хватит, папа, — произнесла Чесса, шагнув в сторону. Она видела ошеломленность на лице отца, его рука соскользнула с ее плеча и упала. — Разве ты не понял? Бобби не похитили, это не часть вендетты за давно прошедшие дела. Мой сын убежал,

потому что его сердце разбито, потому что все, кого он любил, лгали ему, потому что он только что узнал, что человек, которого он считал своим отцом…

— Чесса, не надо. — Джеймс покосился в сторону детектива, который слушал с очевидным интересом. — Это частное дело.

— Больше нет, папа, это повредило слишком многим людям. Я скрывала все ради тебя и мамы, ради себя. Это моя вина. Я — мать Бобби. Он верил мне, и Ник тоже. А теперь они оба ушли.

— Нет, не ушли.

Звук знакомого голоса Чесса ощутила как ласковое любовное прикосновение. Она обернулась, непроизвольно поднеся руку к горлу.

Он стоял в коридоре, еще более растрепанный, чем прошлой ночью, но еще более красивый.

— Ник. — Любимое имя шепотом сорвалось с ее губ. Он раскрыл руки, и Чесса внезапно оказалась прямо в его объятиях. — Бобби убежал, — причитала она, позволив прорваться отчаянию. — Он услышал, о чем мы говорили вчера, и убежал.

Джеймс подошел ближе.

— Ты не знаешь, что он слышал, Чесса. Сейчас не время для дискуссий…

Она резко повернулась к нему и зашипела, как кошка, защищающая котят.

— Прекрати немедленно, папа! Я знаю своего сына и знаю, что он услышал и почувствовал. Я ощущаю это здесь! — Она приложила руку к сердцу, чувствуя его неровный, испуганный стук. — Время лжи закончилось. Все, что нужно сейчас, — это найти моего сына.

— Нашего сына, — сказал Ник спокойно. Он повернул ее к себе и нежно погладил мокрые щеки. — И мы найдем его.

Прежде чем Чесса ответила, к ним подошел детектив.

— Мистер Парселл, у меня к вам несколько вопросов, если не возражаете.

Ник слегка побледнел, но вежливо кивнул.

— Конечно.

— Когда вы в последний раз видели своего… э… сына?

— Прошлым вечером, около девяти. Бобби был в постели. Я зашел пожелать ему спокойной ночи.

— Вы не заметили, что мальчик чем-то расстроен или встревожен?

— Нет.

— Он не говорил чего-нибудь, что показалось вам необычным?

— Нет.

— Он сердился на мать или на других членов семьи?

— Нет, он был счастлив, потому что… — Голос Ника чуть дрогнул. Он прокашлялся и твердо закончил: — Потому что он знал, что я собираюсь просить Чессу стать моей женой.

Было слышно, как в другом конце комнаты Джеймс Марголис с шумом втянул в себя воздух. Детектив приподнял бровь.

— И мальчик был доволен?

— Да, очень. Мы с Бобби говорили об этом несколько раз. Это был наш секрет… — Внезапно Ник запнулся. — Секрет, — прошептал он, как будто слово приобрело другое значение. — Наш секрет.

— Какой секрет. Ник?

— Я знаю, где он.

Схватив Чессу за руку, Ник протащил ее через весь дом, пересек двор и кинулся к реке.

Она последовала за ним, едва заметив, что родители, детектив и пара полицейских в форме побежали за ними.