Семья - это святое
Шрифт:
И сейчас, стоя в лесу, вновь держа Викторию за шею, Кол вспоминает это гадкое чувство, которое он не хочет пережить вновь. Не просто не хочет — не может.
И Кол отводит руки от дрожащей девушки.
— Спрячься, — глухо выговаривает он, собирая слезы со щек ведьмы, — если Клаус узнает, что ты жива, он точно тебя убьет. Беги из Нового Орлеана.
Виктория поднимает на него неверящий взгляд, и на миг ее зеленые глаза впиваются в его черные, в которых лишь сожаление и вина, которые вампир уже не может скрыть.
— Почему
— Уходи, пока я не передумал, — недовольно цедит Кол, не в силах оторвать взора от бледного лица своей маленькой жены, которая даже с припухшими от слез глазами, кажется ему удивительно красивой.
Вампир гонит от себя эти чувства, качает головой, но все же не может сдержать порыва и прежде чем ведьма скрывается в темноте леса, он едва ощутимо касается нежных губ своими губами.
— Прости меня, — шепчет он, — и прощай.
Тори на миг застывает, с трудом переводя дыхание. Она смотрит на него своими мутными глазами, и Кол в первый раз не может понять, о чем она думает, нервно кусая свои алые губки. Девушка будто хочет сказать что-то, но затем, она только отчаянно качает головой, и так и не произнеся ни слова, скрывается в сумерках опустившейся на темный лес ночи.
========== Часть 22 ==========
Единственным желанием Кола, когда он оказался в городе, после случившегося в лесу, было напиться так сильно, чтобы хоть на пару часов забыть о зеленых глазах жены, вкус губ которой вампир до сих пор ощущал на своих губах. Он совсем не был уверен в том, что поступил правильно, но точно знал, что поступил так, как хотел.
Убить Викторию во второй раз Первородный бы просто не смог. Он от первого-то раза отходил несколько лет, все больше погружаясь в пучину бессмысленных убийств и крови, которой и так было слишком много на его руках.
Но сейчас… Казалось все было как-то иначе, больнее и острее, чем век назад. Невольные воспоминания о том, какой Тори была женой, накрывали вампира вновь и вновь, рисуя перед глазами картины их короткой совместной жизни.
Тогда она была совсем другой, не такой как сейчас, после его предательства. Юная ведьма отдала Первородному всю себя, без остатка, растворилась в нем, окружая любовью.
Заслужила ли она того, чтобы он поступил с ней так? Ответ был слишком очевиден.
Уже сидя в баре, когда Кол заканчивал бутылку бурбона, он выудил из кармана куртки надоедливо гудящий телефон, прищуренными глазами разглядывая мерцающий экран. В этот миг вампир осознал, что за все это время ни разу не вспомнил о своей невесте, которая умудрилась оставить больше десяти сообщений, последние из которых буквально сочились ядом.
Отвечать ему не хотелось, но делать это и не пришлось, потому что не успел Майклсон вернуть телефон на место, на его плечо легка тонкая ладонь, и он услышал звенящий недовольством голос Давины:
— Где ты, черт возьми, был?!
Обернувшись,
— Ты что же, решил устроить поминки? — скорчила гримаску ведьма, поджимая пухлые губы, — по своей бывшей жене? Клаус сказал мне.
Кол напрягся от ее ехидного тона, сверля невесту черными глазами, в то время как на ее лице появилась злая улыбка.
— Не слишком-то вини себя, милый, — прошептала она, касаясь кончиками пальцев мужской щеки, — она бы все равно сдохла со дня на день.
— Почему это? — хриплым после долгого молчания голосом произнес Кол, глядя на веселящуюся Давину.
— Предки забрали бы ее, не подтверди она брак с Первородным, — насмешливо выдохнула та, вплотную подходя к Майклсону, — а мы ведь оба знаем, что этого бы никогда не случилось…
— Подтвердить… брак? — оглушенно повторил Кол, отставляя на стойку пустой бокал, — ты хочешь сказать, что…
— Да! — резко отозвалась Давина, — чтобы она выжила, ты должен был ее трахнуть. Но какая разница теперь, когда она мертва?
— Ты права, никакой, — сухо ответил вампир, переключая свое внимание на бурбон.
— Так и будешь сидеть здесь, напиваясь? — вспыхнула ведьма, явно не ожидавшая такой реакции от жениха, — у нас еще есть нерешенные вопросы!
— У нас? — вскинул бровь Кол.
— Разумеется, — процедила Давина, — нужно разобраться с ведьмой, которую прячет Элайджа.
— Зачем? — нахмурился вампир, — уж она-то точно не представляет никакой опасности.
— Ее нужно убить! Она посмела пойти против ведьм квартала! Против меня!
Кол поднял на разъяренную невесту мутный взгляд, в котором читалось недоверие. Его маленькая девочка оказывается была способна на подобное. В отличие от него самого.
— Может быть, тогда сама и сделаешь это? — с горечью произнес он, не скрывая разочарования.
— Может быть, если у вашей семейки кишка тонка, — презрительно отрезала Давина, на что Кол с силой сжал ее тонкую руку, резко потянув на себя.
— Не смей говорить в подобном тоне о моей семье!
— Или что? — вызывающе проговорила ведьма, — убьешь меня, как и дурочку-жену? Боюсь, что со мной тебе не справится так просто, как с этой глупой, беспомощной девкой.
— Это мы еще посмотрим, — ледяным тоном отозвался Первородный, а после, оттолкнув девушку от себя, направился к выходу из бара.
Кол сам не заметил, как оказался у дома, погруженным в мрачные мысли о том, что поведала ему Давина. Еще несколько часов назад, отпуская жену в мрачном лесу, он был уверен, что спасает ее от смерти, на самом же деле, он лишь дал ей отсрочку.
Виктории все еще угрожала смертельная опасность, и вариант спасения был лишь один. Вот только Майклсон ни на секунду не сомневался в том, что его жена скорее умрет, чем примет от него подобного рода «помощь».