Семья (не) на один год

Расстояние между Питером и Москвой – семьсот километров по трассе. Не мало, но и не много.

Когда-то эти семьсот километров были для меня пустяком. Срывался в Питер по первому зову. Голодный, уставший, невыспавшийся – не имело значения. Всегда на машине, потому что не было времени на поиск авиабилетов и пустое ожидание в аэропорту.

По пути в машине делал все дела. Раздавал указания и выслушивал

отчеты. Вел переговоры и переносил встречи, на которых нужен был лично.

Избавлял себя от дел, потому что там, в конце пути, ждала она… моя жена. Законная настолько, что не существовало ни одного правила в мире, способного поставить под сомнение наш брак.

Несколько лет прошло с тех пор, как все закончилось. А казалось – вечность.

– Никита, ты меня совсем не слушаешь.

Кристина буквально повисла на моей руке, возвращая из далеких мыслей в праздничную реальность.

– Фурнье! – напомнила она. – Он здесь, и он очень хотел с тобой познакомиться.

– Ты решила подарить мне клиента на день рождения?

Подходить к красивой паре, которая только что вошла в зал, не было никакого желания. Работы в юридическом бюро хватало и без меценатов из Франции. За последние три года пришлось открыть несколько филиалов и набрать около сотни работников.

А просто знакомиться… Француз интересовал меня не больше мухи на противоположной стене. Его спутницу я знал и так. Возможно, лучше всех, кто вообще мог ее знать. И точно – дольше всех.

– Но он такая знаменитость! И его фонду так нужны грамотные консультанты… – Губы Кристины дрогнули. Не слишком натурально. Не ГИТИС и не ВГИК, а скорее местечковый кружок самодеятельности.

Экспертом я не был, но еще помнил, как от волнения или страха дрожали другие губы. И как при этом темнели глаза.

Ненужное сейчас воспоминание. Непрошеное.

– Хорошо. Ты решила подарить мне звездного клиента? – пришлось уточнить. – Оригинальный подарок. Спасибо. Но можно я откажусь?

– Я тебя расстроила?

Глаза Кристины заблестели от влаги. В ход пошло самое бронебойное женское орудие под названием «Почувствуй себя последним гадом».

На меня оно действовало редко – сейчас не подействовало совсем.

– Для начала тебе стоило узнать, хочу ли я этого праздника. А потом уже звать гостей и устраивать в моем доме банкет.

– Но ты столько работаешь… Тебе всегда некогда.

– И ты всерьез считаешь, что толпа малознакомых людей может сделать меня счастливее?

– Я…

Кристина обернулась в сторону того самого мецената. Словно хотела что-то узнать.

– Не важно, – бросил я, развернувшись к лестнице на второй этаж.

Если Кристина хотела провести какой-то эксперимент, то ей не повезло. У подопытного не было сегодня ни настроения, ни терпения. Сдулся за неделю адского труда и долгую дорогу к своей подушке.

– Когда закончите, пришли мне сообщение, – попросил перед уходом и двинулся наверх.

Еще несколько минут назад я мечтал лишь о своей кровати и беспробудном сне. Последний перелет с джетлагом в двенадцать часов напрочь выбил

из колеи. Не хотелось никакого дня рождения. А еще больше не хотелось видеть в своем доме гостей.

Сейчас от сна не осталось и воспоминания. Своим «подарком» Кристина сумела взбодрить качественно. Но что касалось гостей – желание не изменилось.

Никто из них не был мне нужен. От лиц с натянутыми улыбками рябило в глазах. И лишь одна-единственная гостья заставляла держать язык за зубами и не требовать: «Разойтись подобру-поздорову!»

Я не хотел искать глазами эту гостью. Не хотел, будто случайно, встречаться взглядами. Думать о ней тоже не хотел.

В первый год после развода «не думать» удавалось с трудом. Во второй – легче. А сейчас я вроде бы в совершенстве овладел навыком задвигать подальше ненужные картинки со слишком заманчивыми образами. Стал гуру склероза.

Это обязано было помочь. В стенах собственного дома, с усталостью, как с тяжелым грузом за спиной, побороть искушение должно было быть проще.

Но стоило мне подойти к двери своей спальни, опустить ручку… садистка-память тут же нарисовала за дверью сегодняшнюю неожиданную гостью. Красивую до звезд перед глазами. Перепуганную до колючей боли за грудиной. В белоснежном свадебном платье. И только мою.

Дворец бракосочетания остался позади, а меня все еще потряхивало. В голове не укладывалось, что Никита теперь стал мне мужем. Пусть фиктивным, всего лишь на один год, но моим.

Сердце сбивалось на аритмию каждый раз, когда я вспоминала нашу клятву и наш поцелуй. Десятки вопросов не давали покоя, подтачивая остатки сил.

Разве можно так целовать ради картинки?

Разве можно так смотреть, что земля уходит из-под ног?

Разве можно прикасаться настолько нежно, что тело начинает ныть от жгучего желания?

Это все действительно происходило со мной или я придумала?..

Ответов, конечно же, не было. Никита молчал, став еще более хмурым и холодным, чем был до свадьбы. Фотографам приходилось каждый раз напоминать ему, что нужно улыбаться. А охране – отгонять от нас других папарацци и прочих любопытствующих личностей.

Ума не приложу, как после свадебной церемонии я смогла пережить фотосессию и дойти до машины. Каждую секунду казалось, что вот-вот что-то случится: или Никита скажет, что все было зря, или уедет, бросив меня, или снова поцелует до звезд перед глазами.

Уставшая, задерганная, я сама не знала, чего из этого боюсь больше. Но, к счастью, в ресторане организатор свадеб, Изольда Генриховна, взяла все хлопоты на себя.

Нам с Никитой никто не докучал поздравлениями или тостами. Никто не орал «Горько!» и не настаивал на цирковых номерах в исполнении молодых.

Все, что от меня потребовалось – пережить один медленный танец. Не оттоптать ноги своему мужу. И не застонать от теплоты его ладоней на спине. А потом разрезать свадебный торт.