Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
— Я понял, — кисло сказал он. — Мое истинное имя — Ахвеном, а Слово Вызова… его я скажу только тебе. На ухо.
Шепнув Лахдже свое Слово, демоненок убрался. У него не сразу вышло пересечь Кромку, опыта мальчишке явно не хватало, но после нескольких попыток он все-таки растаял в воздухе.
— Думаю, мы его больше не увидим, — подытожила Лахджа. — Но теперь у нас есть задолжавший нам демон.
— Двенадцатилетний демон, — сказал Майно.
— Ну это пока. Он же вырастет.
— Да, вырастет… если не пришибет никто.
Глава 4
Лахджа
У Льедуш Колоба, как звали эту совсем молоденькую на вид девушку, оказалась непростая судьба. Тоже волшебница, бакалавр Метаморфозиса, она родилась где-то далеко, в одном из множества мелких парифатских королевств, но еще в КА влюбилась и сошлась со своим однокурсником, потомком одного из старинных родов Мистерии. Сама мэтресс Колоба закончила только бакалавриат, экзамены сдала со слабым результатом и продолжать обучение не стала — оно обошлось бы слишком дорого. А вот ее возлюбленный уверенно шел минимум на лиценциата, так что отправлялся на трехлетнюю полевую практику где-то у черта на рогах.
Они решили, что эти три года юная Льедуш поживет у матери жениха, в фамильном поместье. Благо места полно, кругом прислужники-немтыри, так что невеста наследника никого не стеснит, а свадьбу сыграем сразу по окончании практики жениха.
И все поначалу шло хорошо. Зимние, весенние и летние каникулы жених проводил дома, с матерью и невестой. Льедуш уже ждала, когда он через пару лун вернется с дипломом лиценциата, и немного волновалась, потому что после его весеннего визита оказалась в тягости. Но случилось несчастье, молодой волшебник погиб, немного недоучившись, и мэтресс Колоба оказалась даже не вдовой, а матерью-одиночкой.
Убитая горем свекровь, конечно, ее не прогнала. Напротив, это их еще сильнее сблизило, она приняла невестку как родную дочь, а когда та родила ей внука — похлопотала, чтобы тому дали отцовскую фамилию, хотя брак и не успели оформить официально.
— …Ну а потом он подрос, мне наскучило сидеть без дела, и я устроилась классной наставницей, — закончила свою историю учительница.
— А где сейчас ваш сын? — полюбопытствовала Лахджа.
— Работает в Метеорике, он магистр Вербалеона.
— Магистр?.. — удивилась Лахджа. — Сколько же вам лет?
— Восемьдесят девять, — ответила учительница.
— Я бы вам больше двадцати не дала, — восхитилась Лахджа. — Метаморфоза?
— Да, постоянная. Я закончила факультет совершенства. У меня только вечная молодость, абсолютная память и еще пара мелочишек, но для работы в школе хватает.
Рядом играла маленькая Вероника. Лахджа взяла ее с собой, чтобы та посмотрела место, где через пять лет будет учиться. Конечно, полуторагодовалая малышка ничего не понимала — она сосредоточенно раскладывала по цветам палочки, на которых первоклассников учат устному счету.
Была большая перемена. Уроки здесь
Всего у нее их тринадцать — шесть мальчиков и семь девочек. Население Радужной бухты невелико и сильно рассредоточено, а многие помещики предпочитают домашнее обучение, так что учителя работой не перегружены. Лахджа с любопытством рассматривала обстановку, подмечала отличия от знакомой финской школы.
Парты здесь волшебные — съеживаются и расширяются в зависимости от того, кто за них садится. Лахджа сейчас как раз сидела за одной, и та смотрелась великаншей рядом с дюжиной лилипутов. На каждой лежал «Обучатель», этот заслуженный парифатский талмуд, что верой и правдой служит многим поколениям школьников. Другие книги — в застекленном шкафу. Ранцев здесь не носят, учебники и тетради просто оставляют в партах, благо домашних заданий на Парифате не задают, только иногда поручают какие-нибудь проекты.
На стене кроме меловой доски висели часы и две географические карты — всего Парифата и Мистерии. В кадках росли мини-деревца, в большом аквариуме плавали рыбки, а на учительском столе лежало то, что невозможно увидеть в земных школах — розга.
Хотя в ход ее, если верить Астрид, учительница пока что не пускала.
— Мэтресс Дегатти, я попросила вас зайти, потому что для меня это совершенно новый опыт, — наконец перешла к делу мэтресс Колоба. — Я выпустила много классов, но мне впервые поручают демоненка. Я целую луну присматривалась к вашей девочке, и у меня накопились вопросы.
Лахджа обратилась в слух. У нее уже было собеседование с классной наставницей летом, но тогда мэтресс Колоба в основном спрашивала, чем Астрид питается и точно ли не сожрет одноклассников. Лахджа заверила, что ест ее дочь все (хотя манную кашу — с отвращением), а кусаться перестала уже года три как.
— Уровень подготовки у Астрид хороший, — сказала учительница. — Она умненькая живая девочка.
Лахджа невольно улыбнулась — любой матери приятно такое слышать. Однако затем мэтресс Колоба перешла к критике. Она с сожалением добавила, что Астрид неусидчива, с трудом сосредотачивается на чем-то одном и постоянно пререкается с учителем.
— Это часто поначалу бывает с первоклассниками, — сказала мэтресс. — Они воспринимают учителя не как учителя, а как тетю, которая с ними сидит. Что-то вроде второй мамы или максимум няньки.
— Я поговорю с ней, — обещала Лахджа. — Хотя чудес не обещаю. У нее… такой темперамент.
— Это я поняла. Обратите внимание, как она играет.
Лахджа повернулась к окну. Она особо не обращала до этого внимания — ну бегают дети и бегают. Но теперь присмотрелась, и поняла, что Астрид… ведет какой-то репортаж. Что остальные разделились на группы и играют в сложную игру с мячом. Вроде вышибал, но без водящего, просто несколько команд бегают по полю, стремясь занять как можно более выгодную позицию.