Семья волшебников. Том 4
Шрифт:
— Мы согласны, — хмуро сказал Рокил.
— Я не согласен!
— Мой брат согласен.
— Я не согласен!
— Такил, — сказала Лахджа. — Это становится некрасивым.
— Это с самого начала было некрасивым, — заметил Майно.
— Ладно, — дрогнувшим голосом произнес Такил. —
— Не сегодня, — сказал Майно. — Мы проводим старшую дочь. Отправим младших к родне. Я распоряжусь насчет ремонта усадьбы. Разберусь со всеми делами. О Сорокопуте теперь можно не волноваться… у вас вообще долгое дело? Это ты можешь сказать? Я успею вернуться к учебному году?
— Успеешь! — заверил Такил. — Это… может, всего на пару недель. Может, чуть дольше.
— Значит, завтра отправимся в Паргорон, — раскурил трубку Майно.
— Ура, домой, — оживилась Лахджа. — Чертову уйму времени там не была.
…Лорд Бельзедор строил козни. Он это обожал. Одна из самых прекрасных частей дня… точнее, ночи. Была глухая ночь, и за окном сверкали молнии.
В это время он даже раскрывал Цитадель Зла чужим взорам. Чтобы его могли видеть все, кто пожелает. Волшебники в своих зеркалах, ведьмы в своих котлах, прорицатели в своих видениях. Чтобы любой чародей, друид, шаман или авгур, помогающий героям, мог детально изложить, как именно Темный Властелин будет портить им жизнь.
Сегодня Бельзедор наведался в особо секретную сокровищницу. Он перебирал артефакты высшей ценности, оружие особой мощности. Вспоминал ушедших приспешников и прикидывал, что и кого использовать против новой, небывалой угрозы, нависшей над Империей Зла.
— Астрид Дегатти, —
Нет, этот меч — слишком большая честь для одиннадцатилетней девочки. Вот, рядом лежат три перчатки с когтями. Принадлежали безумному страбару-убийце, что звался Равом Горлорезом… и раньше перчаток было четыре, поскольку у страбаров четыре руки, но одна потерялась.
Прекрасное оружие, с историей. С запекшимися каплями крови на лезвиях.
— Интересно, почему его за столько лет никто не почистил? — спросил Бельзедор.
— Это ваша личная сокровищница, мой Властелин, — сказал управляющий цитаделью. — Сюда запрещено входить кому-либо, кроме вас.
— Да, но… не могу же я вытирать пыль сам. Или могу?..
Если подумать, Бельзедор никогда в жизни не вытирал пыль. А в этом ведь тоже что-то есть — лично чистить самые заветные сокровища. Не просто перебирать их, но и мыть, смазывать, натачивать… можно при этом злобно что-то приговаривать. Давать мрачные обещания и сыпать проклятиями. Изнывать от жадности.
Чахнуть над самыми дорогими его черному сердцу проклятыми сокровищами.
Да. Такая важная часть злодейского имиджа, а он ею пренебрегает. Так не годится.
— Уберу пыль, а потом уберу эту несносную девчонку, — сказал Бельзедор. — Уберу… или лучше уничтожу?.. или расправлюсь?..
— Мне нравится «расправлюсь», — предложил управляющий. — Я сам иногда так говорю.
— Расправлюсь, — кивнул Бельзедор. — БУА-ХА-ХА-А!!!
С полок посыпалась пыль.