Семья Зитаров. Том 1
Шрифт:
В ту ночь, когда полк Карла спешно отправился на позиции, чтобы ранним утром успокоиться навеки в снегах Малого Тирельского болота, в корчме происходила вечеринка. Эльза Зитар любезничала с офицерами, смеялась, непрерывно танцевала и признавалась, что давно так весело не проводила время. К ее коллекции прибавилась фотография нового поклонника. Прежние друзья изредка присылали письма в надушенных конвертах.
Несколько прапорщиков, два подпоручика и один штабс-капитан. Если бы Эльза пожелала, в коллекции оказался бы еще и полковник, но это был человек средних лет и менее интересный, чем молодые офицеры. Да, она пользовалась успехом. Месяцы
Наслаждайся, юность!
Что там завтра — не горюй…
По улицам Риги в штабных автомобилях с высшим начальством катались сестры милосердия. На берегах Невы веселился величественный Петроград. Лилось потоками шампанское. Взоры тыловых героев услаждали оголенные плечи женщин. Изредка раздавался чей-нибудь предостерегающий голос, напоминавший аристократии, одурманенной пьяными оргиями, о тех, кто в траншеях кормит вшей. Никто, однако, не прислушивался к этим голосам и не думал о мере народного терпения. Два с половиной года выдерживали, выдержат и дальше. Скоро начнется победное шествие на Берлин, и российский двуглавый орел возьмет под свое крыло седую столицу Византии — Константинополь, а Айя-София из мечети снова превратится в православный кафедральный собор — осуществится давняя мечта славянофилов [56].
В таком водовороте событий совсем стушевывалась судьба отдельных людей, и даже такое событие, как смерть старой Анны-Катрины, прошло не замеченным жителями побережья. Анну-Катрину в последние годы редко кто видел; для большинства соседей она перестала существовать еще при жизни. Поэтому не удивительно, что в день ее похорон собралось значительно меньше народу, чем при проводах в последний путь капитанов или зажиточных хозяев. Не приехал даже внук старой капитанши Карл Зитар, и от борова, зарезанного специально для поминального обеда, осталось порядочно несъеденных кусков. Кровать и шкаф Анны-Катрины убрали на чердак, комнату проветрили и вымыли пол — она сразу стала светлее и свежее. Комнат в доме Зитаров было достаточно, поэтому некоторое время она пустовала.
2
После январских боев от полка, в котором был Карл, остались в строю неполные две роты. Большинство погибло 12 января на Малом Тирельском болоте, когда полк под ураганным огнем немцев пролежал весь день в открытом поле, не имея возможности ни продвинуться вперед, ни отойти назад. В стрелках с каждым днем крепла уверенность в том, что они стали игрушкой в предательских руках темных сил и что в этой нечистой игре не имеет никакого значения проявляемый ими героизм и самоотверженность.
17 января у Пулеметной горки произошел последний ожесточенный бой, в котором пали многие бойцы, благополучно прошедшие Остров смерти, Кекаву и Тирельские болота. После этого на всем фронте наступило затишье. Началась другая, внутренняя война, результатом которой было падение царского трона и конец династии Романовых.
В наступлении 12 января Карл Зитар был контужен, и ему опять пришлось пролежать несколько недель в госпитале. Приблизительно в то же время, когда
Ехать домой нельзя было, в строю почти не осталось офицеров. Ходили разные слухи о событиях в Петрограде. В Государственной думе депутаты произносили бурные речи, кругом открыто поговаривали о внутреннем распаде государства. В Риге уже наблюдались тревожные симптомы: неповоротливых городовых обучали шагать в строю, везде шныряли жандармы, а солдатам запретили отлучаться из казарм без разрешения командиров. Стрелки, особенно рижане, не очень-то с этим считались, и многих из них на улицах задерживал жандармский патруль.
Как-то утром Карл, выйдя с ротой на прогулку, увидел около двадцати сибирских стрелков, которых конвоировали жандармы. Когда рота проходила мимо арестованных сибиряков, произошло замешательство, строй рассыпался, и сибиряки перемешались с латышской ротой. Жандармы выхватили шашки. Казалось, сейчас начнется свалка.
Карл, недолго думая, дал команду:
— По казармам, бегом — марш!
Рота вместе со сбежавшими из-под конвоя сибирскими стрелками вскоре нашла приют в маленьких домиках Задвинья. Через некоторое время явилось отделение жандармов, возглавляемое офицером, с требованием выдать сбежавших солдат. Много глаз в эту минуту испытующе, с немым вопросом устремились на Карла Зитара. Тот некоторое время молчал, погрузившись в раздумье.
«Неужели можно выдать боевых товарищей, с которыми мы шли в бой в ту мрачную рождественскую ночь? Тогда мы вместе проливали кровь; тысячи наших братьев вместе полегли костьми на Тирельском болоте… Их так же, как и нас, обманули и предали те, в чьих руках власть. Нет, нельзя этого делать! Будь что будет».
И он спокойно ответил жандармскому офицеру:
— Вам придется поискать их в другом месте. Здесь ваших арестованных нет.
— Позвольте тогда произвести осмотр помещений вашей роты! — сердито потребовал жандармский офицер.
— У вас есть на руках предписание о производстве обыска? — спросил Карл.
— Предписания нет, но ведь это только пустая формальность. Вы, как офицер, должны это понять.
— Я, как офицер, скажу вам следующее… — ответил Карл, пристально вглядываясь в лицо откормленного ротмистра. — Уходите отсюда, и как можно быстрее, иначе я не ручаюсь за ответ, который вы можете получить от моих стрелков. Их оскорбляет ваше присутствие здесь.
Одобрительный гул прокатился за спиной Карла Зитара из домиков, где у открытых окон столпились латышские и сибирские стрелки.
— Хороший у вас командир! — говорили сибиряки. — Молодец! Побольше бы таких.
— Мы на него не в обиде, — отвечали латыши. — Не выдал ведь!.. Да и вы не подвели нас на Тирельском болоте.
Жандармы мялись в нерешительности. Герои тыла хорошо знали, что имеют дело с видавшими виды фронтовиками, и это, конечно, не прибавляло им мужества.
А минутой позже началось такое, чего жандармы никак не могли предвидеть: из окон домиков, где расположилась рота Карла Зитара, в жандармов полетели котелки с супом и поленья. Послышались выстрелы с той и с другой стороны. Убедившись, что здесь ничего не добьешься, жандармы пустились наутек.