Семья. Измена. Развод
Шрифт:
Даша в этот момент резко открывает глаза. Хочет подняться, скорее, на автомате и бьется лбом мне о подбородок.
— Прости, — обхватываю ладонью ее щеку. — Ты уснула. Я тебя перенес.
— Не нужно было.
— Там жарко.
— Да, — выдыхает, цепляя взглядом кондей. — Спасибо. Зачиталась, видимо. Вот и вырубило…
— Ага.
Она еще что-то говорит. А меня клинит. На ней. На этом моменте.
Все плохо у нас было. Максимально по-идиотски. Если бы была возможность отмотать время назад, уверен,
Необычной. Сильной. Лучшей…
Не отрываясь смотрю на ее шевелящиеся губы, сдерживая себя от порыва попробовать их на вкус.
Я отлично его помню, просто хочу обновить это впечатление…
Ни с кем не спал с момента, как началась вся эта заваруха с Аниным. Думал, что после развода уйду в отрыв, и дело не в том, что ограничителей не будет больше. Просто хотел жить своей жизнью.
Только не получается что-то. Совсем.
Дашин визит ко мне в офис, когда она увидела Ирину, как оплеуха был. А развод только усилил формирование нового мировоззрения.
— Миш… Я…
— Хочу тебя поцеловать.
— Что? — Дашка округляет глаза. Выглядит взволнованной.
— Можно?
Нависаю над ней, приближаясь к губам. Касаюсь их языком, а Дашка в этот момент глаза закрывает.
— Все этот дурацкий океан, — шепчет мне в губы. — Снова он, — впивается ногтями мне в плечо, отвечая на поцелуй.
За спиной как будто крылья расправляются, и вот уже я целую ее в шею, по которой бегут мурашки.
— Дашка…
Зарываюсь пальцами в ее распущенные густые волосы. Хочу, чтобы она открыла глаза. Хочу в них заглянуть.
— Что ты со мной делаешь? — этот вопрос адресован не ей. Меня до костей пробивает мелкой дрожью и диким желанием стать с ней одним целым.
Такое уже случалось. Мы наивно, а может быть, наоборот, жестко списали это на морской воздух. Но только не сейчас.
Сейчас все иначе. Да и тогда было так же.
Она и я.
— Миш, не надо. Не надо, — хрипит мне на ухо, а сама продолжает цепляться за мои плечи. — У меня гормоны шалят. Это не я сейчас, слышишь? Понимаешь?
Слышу. Понимаю. Но остановить себя не могу.
Происходящее поглощает своей правильностью.
Моя жадность до этой женщины становится непреодолимой.
— Пожалуйста, — умоляет.
Сталкиваемся лбами. Замираю, чтобы отдышаться. Успокоиться, взять ситуацию под контроль. Но я, мать вашу, его и не терял. Ни черта подобного. Все, что происходит сейчас, взвешенное решение.
— Это гормоны. Мне просто хочется тепла, вот и все, — облизывает свои губы.
— Понимаю, — обхватываю ладонью ее затылок.
Осыпаю поцелуями лицо, шею, ключицы. Ведет.
Остатки разумного, того, что звучит под эгидой «нельзя», вот-вот рассыплются на
Сажусь рядом и беру ее за руку. Перебираю пальцы, фокусируясь на безымянном. Том, на котором еще недавно у нее было надето обручальное кольцо.
Поднимаю голову и вижу, как она смотрит мне в глаза. С мольбой не переходить черту.
Киваю, как бы обозначая, что и пальцем ее без согласия не трону, несмотря на дикое желание. Желание, что я испытываю к одной-единственной, конкретной женщине, которая была моей женой и которую я так тупо потерял…
— Забудь обо всем. Пообещай, что забудешь. Ничего не было.
— Я так и понял, — соглашаюсь, но все мои дальнейшие действия противоречат словам. Потому что я ее обнимаю.
— Миш, я же серьезно, — Дашка выворачивается и отползает к краю кровати.
— Я тоже.
— Это не смешно.
— Согласен. Скорее, грустно.
— Зачем ты прилетел? Поиздеваться? Тебе доставляет это удовольствие?
— Нет. Удовольствие мне доставляет другое, — многозначительно смотрю на ее ноги.
Даша закатывает глаза, отталкивается от матраса и выпрямляется.
— Это все какой-то дурной сон.
— Ты так чувствуешь?
Иду за ней следом, в ванную, где жена открывает кран и начинает мыть руки. Несколько раз намыливая их гелем.
— Я не знаю, что я чувствую. Мне сложно себя понимать сейчас. Я понятия не имею, какие из ощущений реальны, а какие — просто взрыв гормонов.
Опираюсь на стену, складывая руки на груди позади Даши. Смотрю на ее отражение в зеркале.
— Я много думал. Все эти два месяца думал.
— О чем?
— О нас.
— Нас больше нет.
— И мне очень жаль.
— Что? — Даша распахивает глаза, цепляясь пальцами за край раковины. — Нет…
— Да.
— Прекрати этот спектакль. Прекрати мной манипулировать.
Делаю шаг к ней. Аккуратно накрываю ладонями Дашины подрагивающие плечи.
— Это не спектакль. Ты никогда не хотела и не хочешь меня выслушать.
— Никакие слова не изменят того, что с нами произошло. Ты это понимаешь?
— Понимаю. Но не понимаю, почему ты так сильно цепляешься за прошлое.
— Почему?
Дашка разворачивается ко мне лицом, а по ее щекам катятся горючие слезы.
— Правда не понимаешь почему? Это единственное настоящее, что у меня было. Вся та боль, все, что ты сделал вместе с моим отцом. Вы меня убивали, год за годом, Миша. Разве такое прощают? Разве к предателям имеют хоть какие-то теплые чувства?
— Ты боишься признаться себе в том, что…
— Не нужно придумывать то, чего нет.
— А я, кажется, боялся. Очень долго боялся признаться себе и тебе в том…