Семья

Уоллер Лесли

— Я заметил, что кто-то заглядывает в мой большой словарь дома. Миссис Трафиканти не умеет читать, а дети только учатся. Это ты проверяла слова?

— Что, если это так?

— Посмотри еще одно слово «deracinate».

— Я не желаю играть в твои игры, Бен.

Он подошел к двери.

— Это слово имеет два значения — «вырвать с корнями». Ты учила латынь и поэтому можешь это понять.

— И второе значение?

— «Стереть с лица земли».

В комнате воцарилась тишина. Она длилась настолько долго, что Бену стало не по себе. Он не понимал, зачем

он это сказал. Просто ему в голову пришло это слово, и он начал говорить, понимая, что ему не следует делать этого. Розали прекрасно его поняла. Он знал, что теперь она сможет со всем справиться, даже лучше него. Но это слово выдало его тайный испуг, а ей не следовало знать об этом.

Глядя на нее, он размышлял, откуда у нее взялись силы, чтобы со всем справиться. Случившееся подтверждало его мысль, что с девицами справляться гораздо легче. И вообще женщинам жилось гораздо проще, у них были эти занудные истины из журналов, и они поэтому лучше разбираются в людях. Бен знал, что женщины существуют в нереальном мире. Они ничего не понимают в том, что происходит в мире настоящем, их это и не интересует. Может, в этом что-то есть?

Наконец Розали отвернулась от него. Она снова села в кресло. Потом сказала ровным голосом:

— Если ты вырываешь свои корни, то просто прекращаешь существование. Разве не так?

— Я сказал совсем не то.

— Я знаю, — тихо произнесла Розали, — это я так говорю.

Бен вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Глава пятьдесят седьмая

Чуть раньше одиннадцати Палмер закончил свои занятия у себя в кабинете. Несколько минут назад он попрощался со старшими детьми. Миссис Кейдж, которая обычно ночевала у них, ушла, перемыв посуду после ужина. Она поехала на уик-энд в Коннектикут к друзьям. Эдис была в своей комнате. Дом готовился ко сну.

Палмер переписал все чеки физических лиц, которые прошли через его счет в ЮБТК. Миссис Зермат передавала ему все данные на дискете, а он проверял. Все сошлось. Как обычно, большинство чеков были выписаны для получения наличности. Эдис, как правило, оплачивала чеками все домашние расходы. Хотя Палмер мог открыть сколько угодно счетов, он еще давно решил облегчить жизнь себе и банку. У них с Эдис был один общий счет, с которого они при надобности снимали деньги.

Он прошел по третьему этажу в комнату Эдис. Она включила маленький черно-белый телевизор, единственный телевизор в их доме. Дети все время жаловались на отсутствие цвета, и вечером, полностью захватив его, рассуждали о том, насколько лучше выглядела бы та или иная сцена в цвете, вот если бы еще и сам телевизор был больше, не таким крохотным чудовищем. Телевизор был единственной данью семьи Палмера современным средствам массовой информации.

— Если экран больше, с него вещают больше всякой чуши! — спокойно заявил им Палмер. — А цветной телевизор показывает все ту же помойку, только в цвете.

Пока Палмер смотрел, как Эдис переключает программу, ища «Новости», он понял, что он был более строгим отцом, чем был его собственный папаша.

Но хотел надеяться, что делал это более осмысленно и справедливо.

Эдис посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Ты идешь спать? — спросил он просто, чтобы разбить тишину.

— Я должна посмотреть «Новости».

— Ясно.

Он присел на край стола и молча ждал, пока прошла половина рекламы о том, как можно занять деньги у банка, одного из конкурентов ЮБТК.

— Вы должны будете выплачивать небольшие суммы денег в течение…

— Прекратите обманывать людей, — обратился Палмер к экрану.

— Ваша реклама делает то же самое, — заметила Эдис.

— Чтобы вы могли купить приличный дом или покрыть расходы семьи, включая…

— Ну да, вы даже не знаете, чем рискуете, — опять вмешался Палмер. — Кроме того, вы сможете платить вашему психоаналитику, или снова получить вашу кредитную карточку, или заняться спекуляциями на рынке…

— И вы делаете то же самое.

— Войска смогли занять выгодную позицию на Лоунсам Ридж, являющемся центральным оплотом вьетконговцев, — сообщил диктор. — Погибли двадцать три американца, убиты и ранены пятьсот семнадцать солдат Вьетконга. Мы видим движение отряда по южному склону под тяжелым огнем ракет и минометов со стороны вьетконговцев.

— Да, они все коммунисты, — объявил Палмер диктору. — Все крестьяне там являются активными членами партии.

— Вудс, ты не можешь перестать спорить с телевизором?

— Мне действует на нервы такая пошлая ложь!

— Несколько позади развернут полевой госпиталь. Это тот же самый склон, который, если вы помните, три месяца назад переходил из рук в руки. Теперь он наш навечно. Тем временем в Вашингтоне…

— Сумасшествие стало королем, а сумасшедшая леди Берд — королева, — опять вылез Палмер.

— Вудс!

— На Манхэттене демонстранты развязали драку, и их разгоняли дубинками у здания женской тюрьмы. Это случилось ранним вечером, когда Эллен Гордон, девятнадцатилетняя…

— Какого черта, что это такое? — спросил Палмер. Он смотрел на лицо Кимберли. Его дали крупным планом. Он стоял почти по стойке «смирно» и держал свой плакат. Палмер слышал страшный шум и крики, сопровождавшие это сообщение. Потом на экране появилось изображение подростков, которые раскачивали полицейскую машину, затем дали короткое интервью с сержантом полиции.

— Это просто местные ребятишки. У них хороший настрой, и они настоящие патриоты.

— Но вы…

— Сержант, — окликнул его другой журналист, которого не было видно на экране.

— Разве не правда, что… — пытался продолжить первый комментатор.

— Сержант, всего несколько слов о…

Потом на экране снова появился Кимберли, но на этот раз уже без своего плаката.

— Расскажите нам, как все началось?

— Была арестована Эллен Гордон, и ее поместили вместе с преступными элементами в женской тюрьме, и они…

— Вы не можете говорить немного гром..?

— Ее изнасиловали…

Комментатор телевидения немного нахмурился, потом посмотрел прямо на Палмера и сказал: